A handful of current and former employees at OpenAI and other prominent artificial intelligence companies warned that the technology poses grave risks to humanity in a Tuesday letter, calling on companies to implement sweeping changes to ensure transparency and foster a culture of public debate.
The letter, signed by 13 people including current and former employees at Anthropic and Google’s DeepMind, said AI can exacerbate inequality, increase misinformation and allow AI systems to become autonomous and cause significant death. Though these risks could be mitigated, corporations in control of the software have “strong financial incentives” to limit oversight, they said.
Because AI is only loosely regulated, accountability rests on company insiders, the employees wrote, calling on corporations to lift nondisclosure agreements and give workers protections that allow them to anonymously raise concerns.
The move comes as OpenAI faces a staff exodus. Many critics have seen prominent departures — including OpenAI co-founder Ilya Sutskever and senior researcher Jan Leike — as a rebuke of company leaders, who some employees argue chase profit at the expense of making OpenAI’s technologies safer.
Daniel Kokotajlo, a former employee at OpenAI, said he left the start-up because of the company’s disregard for the risks of artificial intelligence.
“I lost hope that they would act responsibly, particularly as they pursue artificial general intelligence,” he said in a statement, referencing a hotly contested term referring to computers matching the power of human brains.
“They and others have bought into the ‘move fast and break things’ approach, and that is the opposite of what is needed for technology this powerful and this poorly understood.”
Liz Bourgeois, a spokesperson at OpenAI, said the company agrees that “rigorous debate is crucial given the significance of this technology.” Representatives from Anthropic and Google did not immediately reply to a request for comment.
The employees said that absent government oversight, AI workers are the “few people” who can hold corporations accountable. They noted that they are hamstrung by “broad confidentiality agreements” and that ordinary whistleblower protections are “insufficient” because they focus on illegal activity, and the risks that they are warning about are not yet regulated.
The letter called for AI companies to commit to four principles to allow for greater transparency and whistleblower protections. Those principles include a commitment to not enter into or enforce agreements that prohibit criticism of risks; a call to establish an anonymous process for current and former employees to raise concerns; supporting a culture of criticism; and a promise to not retaliate against current and former employees who share confidential information to raise alarms “after other processes have failed.”
The Washington Post in December reported that senior leaders at OpenAI raised fears about retaliation from CEO Sam Altman — warnings that preceded the chief’s temporary ousting. In a recent podcast interview, former OpenAI board member Helen Toner said part of the nonprofit’s decision to remove Altman as CEO late last year was his lack of candid communication about safety.
“He gave us inaccurate information about the small number of formal safety processes that the company did have in place, meaning that it was basically just impossible for the board to know how well those safety processes were working,” she told “The TED AI Show” in May.
The letter was endorsed by AI luminaries including Yoshua Bengio and Geoffrey Hinton, who are considered “godfathers” of AI, and renowned computer scientist Stuart Russell.
Турция захотела вступить в БРИКС. Этот вопрос будет обсуждаться на скорой встрече министров иностранных дел содружества в Нижнем Новгороде. Зачем стране-участнице НАТО, которая десятки лет стоит в очереди на вступление в Евросоюз, понадобилось сблизиться с БРИКС и к каким последствиям это может привести?
В ходе визита в Китай глава МИД Турции Хакан Фидан заявил о желании Анкары присоединиться к БРИКС. Этот вопрос будет обсуждаться на встрече министров иностранных дел содружества в Нижнем Новгороде 10-11 июня. Фидан отметил, что некоторые европейские государства выступают против присоединения Турции к ЕС, поэтому власти страны рассматривают БРИКС в качестве альтернативной площадки для интеграции.
По словам Фидана, Турция не может игнорировать тот факт, что «что БРИКС как важная платформа для сотрудничества предлагает некоторым другим странам хорошую альтернативу». «Мы видим в БРИКС потенциал», – подчеркнул министр.
Напомним, Турция является членом НАТО и входит в Таможенный союз с Евросоюзом. Почти четыре десятилетия назад Турция подала заявку на вступление в тогдашнее Европейское экономическое сообщество, а в 1999 году она была официально признана кандидатом на полноправное членство в ЕС.
Начатые в 2005 году переговоры по заявке Анкары на вступление давно находятся в тупике из-за ряда спорных вопросов, в том числе в отношении прав человека и разногласий во внешней политике. В последние годы западные союзники неоднократно критиковали Анкару за связи с Москвой.
Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков заявил в беседе с журналистами, что Россия приветствует живой интерес к БРИКС, однако «организация вряд ли может удовлетворить интересы всех заинтересованных стран». Как передает РИА «Новости», Песков подчеркнул, что БРИКС заинтересован в поддержании контактов со всеми заинтересованными государствами. «Для этого, собственно, сейчас продумываются различные форматы поддержания этого контакта», – сказал Песков.
БРИКС – это содружество России, Бразилии, Индии, Китая, ЮАР, ОАЭ, Саудовской Аравии, Эфиопии, Египта и Ирана. В этом году Россия председательствует в БРИКС и проведет в октябре 16-й саммит содружества в Казани. В разные годы саммиты БРИКС принимали Екатеринбург и Уфа. По оценкам Нового банка развития, к 2028 году на долю стран БРИКС будет приходиться от 35 до 40% мирового ВВП, в то время как доля G7 снизится до 27,8%.
Вступить в БРИКС могут страны с самыми разными политическими и экономическими системами. Такое решение принимается консенсусом всех участников содружества. Как говорил на прошлой неделе глава МИД России Сергей Лавров, единственное условие – это работа «на основе ключевого принципа – суверенного равенства государств, что у наших западных коллег не получается». Лавров подчеркивал, что к настоящему моменту почти 30 стран продемонстрировали готовность к наращиванию взаимодействия с БРИКС «в той или иной форме», направив соответствующие заявки.
Среди этих стран в том числе Алжир, Бангладеш, Бахрейн, Белоруссия, Боливия, Куба, Гондурас, Индонезия, Казахстан, Кувейт, Марокко, Нигерия, Палестина, Сенегал, Таиланд, Венесуэла и Вьетнам. В апреле Лавров по итогам переговоров с главой МИД Боливии Селиндой Сосой сообщил о поддержке Россией стремления Сукре вступить в БРИКС.
В экспертной среде сходятся во мнении, что для Турции вступление в БРИКС позволило бы еще больше усилить экономические связи со странами содружества. «БРИКС – это большие и емкие рынки сбыта, где турецкой продукции уже давно рады. В России полным-полно турецких вещей, фруктов, работают турецкие строительные компании. Аналогичная история с другими странами. Поэтому, исходя только из экономических соображений, Турции однозначно стоит вступить в БРИКС», – считает экономист Иван Лизан.
«БРИКС – это неформальный клуб, у каждой страны свои интересы. Их объединяет то, что все они подустали от стран G7 и США, хотят сколотить свою эффективную организацию и играть по понятным правилам, – продолжил собеседник. – Если стороны не выступают против Турции, то БРИКС расширится на еще одну страну. Россия противиться не будет, между двумя государствами существуют вполне рабочие отношения».
По его словам, Индия и Китай тоже не должны быть против вступления Турции, даже несмотря на проблему уйгуров – к ним, к слову, Фидан тоже приедет. «Против вхождения Турции в БРИКС не должно быть никаких возражений. То, что в антиамериканский альянс рвется страна член-НАТО – само по себе удивительно. Турции интересно продавать свои товары, а не играться в геополитику. А нам на пользу играет любой рост противоречий между какой-либо страной и США с Евросоюзом», – добавил спикер.
По мнению экспертов, в целом желание Анкары войти в БРИКС повышает статут этого формата. Но страна может в любой момент отказаться от вступления, как это произошло с Аргентиной, которая должна была стать официальным членом БРИКС с 2024 года, но после смены президента аннулировала свою заявку.
«Пока окончательно не выработаны критерии членства в БРИКС, вопрос приема Турции в содружество выглядит сложным. Долгосрочное решение проблемы может состоять в том, чтобы зафиксировать число постоянных членов БРИКС, а новичков принимать в формате БРИКС+», – отмечает Станислав Ткаченко, профессор кафедры европейских исследований факультета международных отношений СПбГУ, эксперт клуба «Валдай».
По его словам, идеальным условием для вступления Турции в БРИКС стал бы выход страны из НАТО, но «турки, похоже, не согласятся на это». «Оптимисты считали, что из форума БРИКС может стать полноценной межправительственной организацией – с уставом и секретариатом… Но вступление Турции покажет, что БРИКС останется форумом восточной модели типа АТЭС, что не очень хорошо для тех, кто считал, что у форума есть институциональное будущее», – отметил политолог. Эксперт не исключил, что
Турция словами о БРИКС предпринимает очередную попытку поторговаться с Европой, которая не торопится с приглашением Анкары в Евросоюз.
«Турция, как крупная держава и государство-цивилизация, не собирается прижиматься ни к какой международной организации. В НАТО она, как говорят, enfant terrible (капризный ребенок) – не самый лояльный член. То есть заявление о желании войти в БРИКС отражает общую тенденцию разновекторной турецкой внешней политики последних десятилетий. Эрдоган видит, что Запад слабеет, поэтому он диверсифицирует свои связи, в том числе с государствами БРИКС», – пояснил Ткаченко.
«При этом у БРИКС нет оговорок по приему новых членов касательно их участия в других организациях. Та же Индия развивает тесное военное сотрудничество с США. Поэтому членство Турции в НАТО никак не ограничивает страну от вступления в БРИКС, потому что содружество привлекает другие страны отсутствием ультимативных требований и носит преимущественно экономический характер», – добавляет политолог Юрий Светов.
Эксперт согласен с тем, что у Анкары есть желание устроить торг с ЕС за счет заявлений о вступлении в БРИКС. «Турция стоит в очереди на вступление в ЕС десятки лет и понимает, что принимать ее туда не хотят. Я не исключаю, что это метод шантажа и давления на ЕС – если вы нас не принимаете, то мы пойдем в БРИКС», – подчеркнул спикер.
Светов также полагает, что президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган не придерживается какого внешнеполитического курса, а ищет возможности для усиления Турции во внешней политике и экономике. «Эрдоган купец и торгует там, где это выгодно. Главное преимущество Турции – ее географическое положение – на стыке Европы и Азии, это соединительное звено между двумя великими материками. Поэтому вступление Турции в БРИКС, если оно состоится, может усилить организацию и это будет выгодно России», – пояснил Светов.
Daniel Kokotajlo, a former researcher in OpenAI’s governance division, is an organizer of a group of former and current employees who say the company has a reckless culture.Credit…Jason Andrew for The New York Times
The Shift
A group of current and former employees are calling for sweeping changes to the artificial intelligence industry, including greater transparency and protections for whistle-blowers.
Daniel Kokotajlo, a former researcher in OpenAI’s governance division, is an organizer of a group of former and current employees who say the company has a reckless culture.Credit…Jason Andrew for The New York Times
A group of OpenAI insiders is blowing the whistle on what they say is a culture of recklessness and secrecy at the San Francisco artificial intelligence company, which is racing to build the most powerful A.I. systems ever created.
The group, which includes nine current and former OpenAI employees, has rallied in recent days around shared concerns that the company has not done enough to prevent its A.I. systems from becoming dangerous.
The members say OpenAI, which started as a nonprofit research lab and burst into public view with the 2022 release of ChatGPT, is putting a priority on profits and growth as it tries to build artificial general intelligence, or A.G.I., the industry term for a computer program capable of doing anything a human can.
They also claim that OpenAI has used hardball tactics to prevent workers from voicing their concerns about the technology, including restrictive nondisparagement agreements that departing employees were asked to sign.
“OpenAI is really excited about building A.G.I., and they are recklessly racing to be the first there,” said Daniel Kokotajlo, a former researcher in OpenAI’s governance division and one of the group’s organizers.
The group published an open letter on Tuesday calling for leading A.I. companies, including OpenAI, to establish greater transparency and more protections for whistle-blowers.
Other members include William Saunders, a research engineer who left OpenAI in February, and three other former OpenAI employees: Carroll Wainwright, Jacob Hilton and Daniel Ziegler. Several current OpenAI employees endorsed the letter anonymously because they feared retaliation from the company, Mr. Kokotajlo said. One current and one former employee of Google DeepMind, Google’s central A.I. lab, also signed.
A spokeswoman for OpenAI, Lindsey Held, said in a statement: “We’re proud of our track record providing the most capable and safest A.I. systems and believe in our scientific approach to addressing risk. We agree that rigorous debate is crucial given the significance of this technology, and we’ll continue to engage with governments, civil society and other communities around the world.”
A Google spokesman declined to comment.
The campaign comes at a rough moment for OpenAI. It is still recovering from an attempted coup last year, when members of the company’s board voted to fire Sam Altman, the chief executive, over concerns about his candor. Mr. Altman was brought back days later, and the board was remade with new members.
The company also faces legal battles with content creators who have accused it of stealing copyrighted works to train its models. (The New York Times sued OpenAI and its partner, Microsoft, for copyright infringement last year.) And its recent unveiling of a hyper-realistic voice assistant was marred by a public spat with the Hollywood actress Scarlett Johansson, who claimed that OpenAI had imitated her voice without permission.
But nothing has stuck like the charge that OpenAI has been too cavalier about safety.
Last month, two senior A.I. researchers — Ilya Sutskever and Jan Leike — left OpenAI under a cloud. Dr. Sutskever, who had been on OpenAI’s board and voted to fire Mr. Altman, had raised alarms about the potential risks of powerful A.I. systems. His departure was seen by some safety-minded employees as a setback.
So was the departure of Dr. Leike, who along with Dr. Sutskever had led OpenAI’s “superalignment” team, which focused on managing the risks of powerful A.I. models. In a series of public posts announcing his departure, Dr. Leike said he believed that “safety culture and processes have taken a back seat to shiny products.”
Neither Dr. Sutskever nor Dr. Leike signed the open letter written by former employees. But their exits galvanized other former OpenAI employees to speak out.
“When I signed up for OpenAI, I did not sign up for this attitude of ‘Let’s put things out into the world and see what happens and fix them afterward,’” Mr. Saunders said.
Some of the former employees have ties to effective altruism, a utilitarian-inspired movement that has become concerned in recent years with preventing existential threats from A.I. Critics have accused the movement of promoting doomsday scenarios about the technology, such as the notion that an out-of-control A.I. system could take over and wipe out humanity.
Image
Ilya Sutskever, an OpenAI founder and former chief scientist, recently left the company. He had been on the company’s board and had voted to oust Sam Altman, the chief executive, last year.Credit…Jim Wilson/The New York Times
Mr. Kokotajlo, 31, joined OpenAI in 2022 as a governance researcher and was asked to forecast A.I. progress. He was not, to put it mildly, optimistic.
In his previous job at an A.I. safety organization, he predicted that A.G.I. might arrive in 2050. But after seeing how quickly A.I. was improving, he shortened his timelines. Now he believes there is a 50 percent chance that A.G.I. will arrive by 2027 — in just three years.
He also believes that the probability that advanced A.I. will destroy or catastrophically harm humanity — a grim statistic often shortened to “p(doom)” in A.I. circles — is 70 percent.
At OpenAI, Mr. Kokotajlo saw that even though the company had safety protocols in place — including a joint effort with Microsoft known as the “deployment safety board,” which was supposed to review new models for major risks before they were publicly released — they rarely seemed to slow anything down.
For example, he said, in 2022 Microsoft began quietly testing in India a new version of its Bing search engine that some OpenAI employees believed contained a then-unreleased version of GPT-4, OpenAI’s state-of-the-art large language model. Mr. Kokotajlo said he was told that Microsoft had not gotten the safety board’s approval before testing the new model, and after the board learned of the tests — via a series of reports that Bing was acting strangely toward users — it did nothing to stop Microsoft from rolling it out more broadly.
A Microsoft spokesman, Frank Shaw, disputed those claims. He said the India tests hadn’t used GPT-4 or any OpenAI models. The first time Microsoft released technology based on GPT-4 was in early 2023, he said, and it was reviewed and approved by a predecessor to the safety board.
Eventually, Mr. Kokotajlo said, he became so worried that, last year, he told Mr. Altman that the company should “pivot to safety” and spend more time and resources guarding against A.I.’s risks rather than charging ahead to improve its models. He said that Mr. Altman had claimed to agree with him, but that nothing much changed.
In April, he quit. In an email to his team, he said he was leaving because he had “lost confidence that OpenAI will behave responsibly” as its systems approach human-level intelligence.
“The world isn’t ready, and we aren’t ready,” Mr. Kokotajlo wrote. “And I’m concerned we are rushing forward regardless and rationalizing our actions.”
OpenAI said last week that it had begun training a new flagship A.I. model, and that it was forming a new safety and security committee to explore the risks associated with the new model and other future technologies.
On his way out, Mr. Kokotajlo refused to sign OpenAI’s standard paperwork for departing employees, which included a strict nondisparagement clause barring them from saying negative things about the company, or else risk having their vested equity taken away.
Many employees could lose out on millions of dollars if they refused to sign. Mr. Kokotajlo’s vested equity was worth roughly $1.7 million, he said, which amounted to the vast majority of his net worth, and he was prepared to forfeit all of it.
(A minor firestorm ensued last month after Vox reported news of these agreements. In response, OpenAI claimed that it had never clawed back vested equity from former employees, and would not do so. Mr. Altman said he was “genuinely embarrassed” not to have known about the agreements, and the company said it would remove nondisparagement clauses from its standard paperwork and release former employees from their agreements.)
In their open letter, Mr. Kokotajlo and the other former OpenAI employees call for an end to using nondisparagement and nondisclosure agreements at OpenAI and other A.I. companies.
“Broad confidentiality agreements block us from voicing our concerns, except to the very companies that may be failing to address these issues,” they write.
They also call for A.I. companies to “support a culture of open criticism” and establish a reporting process for employees to anonymously raise safety-related concerns.
They have retained a pro bono lawyer, Lawrence Lessig, the prominent legal scholar and activist. Mr. Lessig also advised Frances Haugen, a former Facebook employee who became a whistle-blower and accused that company of putting profits ahead of safety.
In an interview, Mr. Lessig said that while traditional whistle-blower protections typically applied to reports of illegal activity, it was important for employees of A.I. companies to be able to discuss risks and potential harms freely, given the technology’s importance.
“Employees are an important line of safety defense, and if they can’t speak freely without retribution, that channel’s going to be shut down,” he said.
Ms. Held, the OpenAI spokeswoman, said the company had “avenues for employees to express their concerns,” including an anonymous integrity hotline.
Mr. Kokotajlo and his group are skeptical that self-regulation alone will be enough to prepare for a world with more powerful A.I. systems. So they are calling for lawmakers to regulate the industry, too.
“There needs to be some sort of democratically accountable, transparent governance structure in charge of this process,” Mr. Kokotajlo said. “Instead of just a couple of different private companies racing with each other, and keeping it all secret.”
Ключевые события и факты, влияющие из-за войны в Украине на жизнь российского общества, в еженедельном блоге «Россияне и война» на Eurasianet.org.
Дефицит федерального бюджета РФ за первые четыре месяца 2024 года достиг почти 4 трлн рублей, в 2,5 раза превысив целевой показатель Минфина в 1,5 трлн на конец года. Затыкать «дыры» в казне, вызванные развязанной главой России Владимиром Путиным войной против Украины, власти планируют за счет граждан и бизнеса. Правительство опубликовало параметры анонсированной налоговой реформы, из которых выяснилось, что до 2030 году власти планируют привлечь в бюджет 17 трлн дополнительных рублей. И, как заверил глава Минфина Антон Силуанов, это не предел. Другими словами, россиянам придется серьезно раскошелиться на реализацию геополитических амбиций Путина, хотя война и так уже обходится им слишком дорого. Не подъемными стали даже похороны.
Граждане, оплатите счет за войну
Минфин отчитался о состоянии федерального бюджета по итогам января-апреля 2024 года. Из заявления ведомства следует, что «дыра» в казне за первые четыре месяца составила 3,963 трлн рублей – на 23,1% больше, чем за аналогичный период 2023-го. При этом 13 мая Минфин давал предварительную оценку доходов и расходов бюджета за январь-апрель и сообщал о дефиците в 1,484 трлн рублей. Таким образом, реальность превысила ожидания в 2,5 раза. Примечательно, что в I квартале нынешнего года дефицит составлял всего 295,3 млрд рублей, а значит всего за один апрель отрицательный баланс увеличился в 13 раз по сравнению с тремя предыдущими месяцами. Согласно закону о бюджете, в казне предусмотрен дефицит по итогам года в размере 1,595 трлн рублей, что уже в 2,5 раза меньше нынешней «дыры».
Учитывая, что только официально в 2024 году треть казны должнапойти военную машину Кремля, каждый день сжигающую не менее $300 млн ради попыток Путина оккупировать побольше Украины, нет ничего удивительного в нынешних показателях.
Однако вместо того, чтобы прекратить дорогостоящую агрессию против соседнего государства, власти РФ намерены поглубже залезть в карманы россиян. Правительство наконец-то огласило параметры налоговой реформы, которую Путиным анонсировал еще несколько месяцев назад под предлогом борьбы с бедностью.
Пропаганда, как отметило «Агентство», моментально подхватила новости от правительства и принялась нахваливать торжество «социальной справедливости». В одном лишь видео кремлевского журналиста Павла Зарубина, в котором министр Силуанов 6 минут 15 секунд объясняет все «преимущества» реформы, слово «справедливость» прозвучало 13 раз. В целом «справедливость» стала излюбленным термином российского ТВ, рассказывавшего россиянам о ждущем их благоденствии. Иронично, что затеянная реформа в очередной раз подтвердила давно известный факт: Путин постоянно врет. Плоская шкала налогообложения была введена в РФ в 2001 году, и с тех пор бессменный правитель России неоднократно выступал против реформы. В 2009 году он заявлял, что при отказе от плоской шкалы «никакой справедливости социальной не будет», а в 2018-м говорил, что от «дифференцированного налога» «фискальный результат почти нулевой, а шума много, и ухудшение в целом инвестиционного климата очевидно». В 2021 году в РФ уже ввели прогрессивную ставку по НДФЛ: 15% стали платить физлица, чей доход превышал 5 млн рублей в год.
Теперь же, согласно новой системе налогообложения, НДФЛ в России взлетит с 13% (15% для доходов выше 5 млн рублей) до 22%. Правда, для тех, у кого доходы менее 2,4 млн рублей в год, ставка останется прежней. Граждане с доходом от 2,4 до 5 млн расстанутся с 15% зарплаты, зарабатывающие от 5 до 20 млн заплатят 18%, от 20 до 50 млн – 20%, а свыше 50 млн – 22%. Кроме того, власти собираются потрясти и бизнес: ставка налога на прибыль увеличится с 2025 года с 20% до 25%.
Как отмечают «Важные истории», уже в следующем году реформа принесет бюджету 2,6 трлн дополнительных рублей, а до 2030 года казна заработает 17 трлн. Минфин утверждает, что повышение НДФЛ затронет только 2 млн россиян – 3,2% всех трудящихся. Однако эксперты отмечают, что число тех, с кого стрясут дополнительные деньги, окажется в итоге выше. Кстати, «Агентство» подсчитало, что доля жителей в ряде регионов РФ, которые дополнительно скинутся «на войну», окажется сильно выше, чем в среднем по стране. Например, реформа коснется по 15% работающих жителей Москвы и Чукотки, 14% трудящихся в Ямало-Ненецком автономном округе, по 9% работающих в Магаданской области, Сахалине и Ненецком автономном округе, а также 8% – в Камчатском крае. В Санкт-Петербурге доля платящих по повышенной ставке составит 6%.
Между тем основным источником «новых» рублей в бюджете станут не столько граждане, сколько бизнес. Именно повышение налога на прибыль добавит бюджету львиную долю из тех триллионов, что Кремль хочет заработать на реформе. Так, в 2025 году бизнес отдаст государству дополнительные 1,6 трлн, а до 2030-го – 11,1 трлн. А бизнес не преминет перекинуть дополнительные расходы на покупателей, т.е. всех россиян.
При чем Telegram-канал Faridaily подметил, что «регионы не получат денег от повышения налога на прибыль, Кремль все заберет себе». Дело в том, что сейчас ставка этого налога в 20% разбивается на две части: 17% остается в регионах, а 3% забирает федеральная казна. Налог на прибыль – один из главных источников дохода провинциальных бюджетов. В новой схеме ни копейки от дополнительных налогов регионы не получат.
Так или иначе «Важные истории» подчеркивают: «Война стоит дорого, и правительство заставляет население и бизнес дополнительно скинуться на войну и противостояние санкциям».
Уже после объявления параметров реформы Силуанов предупредил, что запланированным повышением налогов дело, скорее всего, не ограничится, а власти продолжат искать способы пополнить «кубышку». Подтверждением того, что у государства не все хорошо с деньгами, улетающими на оккупацию Украины, и оно не намерено поумерить аппетиты, стал законопроект Минфина, возвращающий налог на прибыль для IT-компаний. После начала войны против Украины, обернувшейся бегством из страны программистов, власти освободили до конца 2024 года IT-сектор от налога на прибыль, который с 2020 года равнялся 3% вместо стандартных 20%. Теперь с 2025 года для «айтишников» вернут налог и сразу по ставке в 5% – то есть выше, чем они платили до полномасштабного вторжения Путина в Украину. При этом все последние месяцы Минцифры предлагало сохранить нулевую ставку по налогу на прибыль для IT-компаний и сделать ее бессрочной. Но, видимо, война, развязанная Кремлем, оказалось дороже – как прямом, так и в переносном смысле.
Умирать – дорогое удовольствие
Пока власти собираются ради фронта обобрать россиян, населению уже живется не то чтобы комфортно. В частности, страну продолжает одолевать инфляция. По данным Росстата, недельная инфляция с 21 по 27 мая составила, 0,10%. На 27 мая рост цен в РФ в годовом выражении ускорился до 8,15% (по методике Центробанка) или до 8,07% (по методике Минэкономразвития). С начала года инфляция составила 2,95%.
Правда, как отметил профильный Telegram-канал MMI, без огурца, томата и «самолета» за неделю рост цен составил 0,18%, а с начала года – 3,09%. Авторы канала выделили «драматичное усиление» инфляции в стройматериалах, «абсолютную катастрофу с картошкой» (+40% с начала 2024 года), резкое подорожание свинины, повышенное давление в молочных продуктах, «бурный рост цен на хлеб» и «устойчиво-высокий рост» в сфере услуг. «В воздухе пахло грозой… Ощущение грядущей инфляционной катастрофы усиливается», – считают в MMI.
Учитывая, что ситуация все дальше отцелевогопоказателя ЦБ в 4% инфляции к концу 2024 года, в Центробанке допускают увеличение ключевой ставки уже 7 июня с нынешних и без того высоких 16%. Хотя еще в феврале зампредседателя Банка России Алексей Заботкин обещал, что уже в 2024 году регулятор начнет снижать ключевую ставку, которая в нынешнем году должна была находиться в диапазоне от 12,5% до 14,5%. Вероятно, этим прогнозам будет не суждено сбыться. По словам первого зампреда госбанка ВТБ Дмитрия Пьянова, экономика России, скорее всего, годами «будет жить в двухзначной ключевой ставке», а в нынешних условиях ее стоит повысить хотя бы до 17-18% – «это поможет якорению инфляционных ожиданий». Канал MMI отметил: «Вопрос для ЦБ не в том, повышать ставку или нет, а на сколько». Другими словами, экономическая ситуация в РФ пока не сулит ничего хорошего ни гражданам, ни бизнесу, для которых кредиты, вероятно, будут становиться все дороже.
Напомним, что на 1 октября 2023 году общий объем кредитов, выданных россиянам и бизнесу, составлял рекордные 101,2 трлн рублей, что было эквивалентно 67% ВВП РФ. При этом сообщалось, что почти половина физических лиц оказалась не в состоянии платить по долгам.
Между тем война против Украины продолжается, и многим российским семьям, учитывая огромныепотеривооруженныхсилРФ, деньги еще точно понадобятся. «Важные истории» выяснили, что с начала путинского вторжения в соседнюю страну в России выросли цены на похороны, которые теперь «стоят как свадьба». Средняя стоимость похорон в стране по итогам 2023 года составила 54,9 тыс. рублей – на 16% выше, чем в 2022-м. В отдельных регионах «похоронная» инфляция оказалась выше. Например, в Ленинградской области это невеселое мероприятие подскочило в цене на 31%, а в Ямало-Ненецком автономном округе – на 54%. Лидером же роста оказалась Кабардино-Балкария: в 2023 году похоронить человека в республике стало дороже на 65%.
Рытье могил, по данным за февраль 2024-го, подорожало в стране на 14%, а стоимость изготовления гроба взлетела на 66% с февраля 2022 года. При этом во время пандемии коронавируса «гробовая» инфляция составляла всего по 3% в 2020-м и в 2021 году. Процедура кремации с февраля 2022-го по февраль 2024-го также подскочила – на 52%. И, пожалуй, единственные, кто во всей этой ситуации могут искренне порадоваться – это ритуальные компании, чья выручка в 2023 году выросла на 7,2% по сравнению с 2022-м и составила 96,7 млрд рублей. Особенно циничным выглядит тот факт, что похороны участников войти против Украины зачастую обходятся даже дороже, поскольку местные власти погребают «героев» по завышенным ценам. Жители отдельных российских городов жалуются, что раньше копили на свадьбы, а теперь приходится «копить не на мечту, а на погребение».
Не в почете «ветераны» войны с Украиной и на политической арене в РФ, несмотря на обещания Путина сделать из этих «героев» в будущем «настоящую элиту страны». Издание «Верстка» изучило праймериз «Единой России» на предстоящие в сентябре выборы в парламенты 11 регионов и выяснило, что из 96 заявивших на первичные выборы от партии власти участников вторжения «проходные» места заняли лишь 19 человек – остальные с треском провалились. Иронично, что проигравшие «ветераны» заподозрили «Единую Россию» в фальсификациях…
