Российский лидер посетит с государственным визитом Северную Корею 18-19 июня.
Day: June 17, 2024
Российская общественность все настойчивее требует жесткого военного ответа от Москвы вне зависимости от последствий, которые это может повлечь, в том числе, для самой России. Поэтому российские аналитики считают, что у Владимира Путина нет выбора и что впервые он предпримет военные контрмеры против западных государств. Против каких и какие именно меры, прогнозировать никто не берется.
Начало российской спецоперации на Украине 24 февраля 2022 года ознаменовало начало нового “периода похолодания” в отношениях Москвы и Вашингтона. Эти отношения и до того стремились к точке замерзания, поэтому нет сомнений, что и без этого российского непопулярного шага они достигли бы такого же уровня, как и сегодня. Только с одним большим отличием: они не угрожали бы так же безопасности и даже самому существованию этих двух стран (а с ними и всего мира), потому что у них не было бы места для вооруженного противоборства (сегодня это Украина). А все остальное рано или поздно пришло бы к одинаковому результату. Были бы и жесточайшие санкции, и попытки международной изоляции России на всех уровнях, и влияние на конфликты в традиционных зонах российских интересов, особенно в странах бывшего Советского Союза и, прежде всего, как раз на Украине с целью ослабить российское влияние.
Американский и российский взгляд на мир, их интересы уже давно настолько разные и противопоставлены друг другу, что Вашингтон даже не снял все свои санкции с России после распада Советского Союза. Напротив, с каждым годом они только ужесточались. Особенно после знаменитой речи президента Владимира Путина на Мюнхенской конференции по безопасности в 2007 году, когда он откровенно предупредил Запад, что Россия, будучи великой державой с продолжительной и славной историей, не согласна играть ту роль, которую ей навязывают в будущем устройстве мира, не признавая за ней прав на собственные национальные интересы даже по соседству с ее государственной территорией, то есть на территории бывшего Советского Союза.
С того момента Владимир Путин назначен главным врагом Запада (эту идею тут же подхватили СМИ, которые прежде в целом равнодушно относились к нему). Уже в следующем году Запад бросил Путину серьезнейший вызов за все годы его предыдущего правления. Тогда откровенно западный игрок, президент Грузии Михаил Саакашвили, приказал своим войскам напасть на российские миротворческие силы на границе с отделившимся грузинским регионом Южной Осетией. В результате погибли десять российских военнослужащих, и бомбардировке подвергся административный центр Цхинвали. Владимир Путин, который тогда возглавлял правительство (президентом был Дмитрий Медведев), во время нападения находился на открытии летних Олимпийских игр в Пекине, и тем больший шок испытала Москва.
Стратегическая наивность и иллюзии Владимира Путина
Не вдаваясь в подробности, скажу, что последовал российский вооруженный ответ, и в результате грузинские войска потерпели поражение всего за неделю. Российские силы остановили их продвижение, не дойдя всего 30 километров до столицы Грузии Тбилиси. Сегодня в России найдется немало аналитиков (скорее всего, и Владимир Путин считает, что они правы), которые расценивают нежелание Путина взять Тбилиси и установить там лояльное к российским интересам правительство как стратегическую ошибку. Однако Владимир Путин тогда по-прежнему наивно руководствовался желанием и убеждением, что в российско-американских отношениях все же возможна определенная гармония. (В то время у власти в Белом доме был Джордж Буш младший, с которым Владимир Путин поддерживал весьма неплохие отношения, и он был первым мировым лидером, кто связался с Бушем и предложил ему российскую помощь сразу после террористического акта в США 11 сентября.)
С этими иллюзиями Владимир Путин жил вплоть до украинской революции (он верил, что США все же не пойдут на такой шаг ради будущих отношений с большой и богатой ресурсами Россией). Но даже после Майдана Путин не утратил окончательно надежды на возможность ужиться с Западом. Да, он присоединил Крым, но оставил вероятность договориться с Западом насчет Донбасса и будущего Украины в целом, прежде всего, благодаря подписанию Минских договоренностей. С их помощью удалось остановить войну между украинскими войсками и пророссийскими сепаратистскими силами на юго-востоке (причем в момент, когда дела украинских сил на фронте шли не лучшим образом).
Эти договоренности предполагали предоставление широкой автономии Донецку и Луганску, населенным в основном русскоговорящими гражданами. Они могли бы получить широкую автономию и остаться в составе Украины, а государственные границы этих автономий охраняли бы украинские войска. Для выполнения договоренностей требовалось внести изменения в конституцию Украины, а значит, референдум. Но Киев тянул, трактуя Минские договоренности по-своему, прежде всего, в области порядка действий. То есть что делать первым: провести в мятежных регионах выборы и установить новую власть, или украинским войскам сначала выйти на границу с Россией, а потом внести изменения в конституцию, и далее провести выборы и референдум. Киев предпочел второй вариант, но мятежные регионы воспротивились, и никаких подвижек не было. Впоследствии разгорелись новые конфликты, пусть и меньшей интенсивности, которые сводились в основном к периодическим обстрелам сторонами друг друга. Однако с каждым годом обстановка все больше накалялась, и противостояние достигло пико в те месяцы, которые предшествовали началу российской специальной военной операции.
Но, как вскоре после ее начала признала бывший немецкий канцлер Ангела Меркель, одна из подписантов Минских договоренностей (ее слова подтвердил и другой подписант — французский президент Франсуа Олланд), благодаря этим договоренностям Запад выигрывал время на дополнительное вооружение украинских войск. Иными словами, Владимир Путин опять проявил наивность, согласившись на прекращение огня ради отношений с Западом в момент, когда война вошла к самую критическую фазу для новых властей в Киеве.
Деградация отношений и признание России главным врагом
Как бы там ни было, американо-российские отношения после украинской революции начали быстро портиться, и примеру США последовал Европейский Союз. Но все началось намного раньше. В момент, когда еще администрация Дональда Трампа ввела жесткие санкции против Москвы, а тон им чаще всего задавал Лондон, который критиковал ситуацию с правами человека в России, отношение Путина к оппозиции и так далее. Все это кульминировало скандалом вокруг Скрипалей и мнимым отравлением русскими отца и дочери химическим веществом “Новичок”. (Судебное разбирательство на этот счет так и не завершилось, хотя официально об этом было заявлено.) При администрации же Джо Байдена Россию обвинили и в отправлении оппозиционного активиста Алексея Навального тем же химическим средством.
Последовало и ухудшение российско-европейских отношений (особенно после прихода к власти в США Джо Байдена). Европейский Союз принял антироссийские санкции, и Брюссель все чаще стал говорить о закрытии проекта российско-немецкого газопровода “Северный поток”, который был уже построен.
Тем временем (еще во время мандата Дональда Трампа в 2018 году) Соединенные Штаты Америки официально признали в своих стратегических внешнеполитических и оборонных документах Россию главной (военной) угрозой для американских национальных интересов и безопасности, тогда как Китай назван главным американским соперником в XXI век. Эта более мягкая формулировка оставляет возможности для определенного сотрудничества в области общих интересов. В последние недели, однако, и Китай приближается к тому же статусу, что и у России, в стратегической концепции Вашингтона. Я отмечу, что статус главной угрозы — всего в шаге от статуса государства-врага, который на самом деле означает вооруженный конфликт с ним.
Все это, я повторюсь, происходило задолго до российской спецоперации на Украине. Я напомнил об этом только из-за тезиса, изложенного в начале моей статьи, о том, что отношения России и Запада и без СВО пришли бы к тому, что мы имеем сейчас.
Но давайте вернемся в наши дни, когда ситуация выглядит куда опаснее, чем все вышеописанное.
Два важнейших шага США за последнее время
Я нисколько не сомневаюсь, что именно понимание невозможности нормализации отношений между Москвой и Вашингтоном в обозримой и долгосрочной перспективе послужило одной из главных причин того, что Владимир Путин решил начать на Украине спецоперацию. Кстати, все помнят его слова о том, что если на улице “драка неизбежна — бить надо первым”. Таким образом, Путин и ударил, тем самым ускорив уже наметившийся процесс ухудшения американо-российских отношений, что уже влечет (а вооруженный конфликт еще не закончился) серьезные геополитические последствия для всего мира.
Эти отношения сегодня, как я уже писал в одной из своих предыдущих статей, даже хуже, чем во времена холодной войны между США и СССР во второй половине ХХ века. Поэтому я их назвал “ледяной войной”, желая подчеркнуть ту опасность, которую представляет их дальнейшее разрушение. Процессы могут приобрести неуправляемый характер и повлечь пагубные последствия. Хотя я не склонен распространять панику, как некоторые считают, нынешние события не опровергают мое мнение и мои предостережения. Более того, они их подтверждают.
США недавно приняли два важнейших и далекоидущих решения относительно украинского вооруженного конфликта. Первое — это разрешение Киеву применять американское оружие для ударов по российской территории. Второе — возможное разрешение на отправку войск западных государств на Украину.
И первое, и второе решение сопряжены с некоторыми ограничениями, но трудно поверить, что они заставят российское государственное руководство изменить свое мнение о том, что Запад после таких решений превращается наконец-то в непосредственного противника в войне против России со всеми вытекающими.
Упомянутые ограничения — это, например, условие Байдена, который на прошлой неделе разрешил ВСУ обстреливать только те российские регионы, которые граничат с Харьковской областью, где сейчас РФ ведет наступление, и только комплексами “Хаймарс” (дальностью около 70 километров). Другие же регионы Киев не должен трогать, и уж тем более ему нельзя, по мнению Байдена, применять ракеты большой дальности ATACMS (до 300 километров).
Что касается другого ограничения, связанного с отправкой западных войск на Украину, то оно сводится к американскому тезису о том, что подобные решения относятся исключительно к компетенции европейских государств, которые того хотят. НАТО же никогда на это не пойдет и не позволит.
Но как тогда относиться к тому, что в случае вступления в украинский конфликт, например, официальных польских войск, которые или обучали украинских бойцов нападать на русских, или сами бы в этом участвовали, весьма вероятно, последовали бы российские удары по самой Польше или по крайней мере по ее базам, где хранится масса западного оружия, предназначенного для Киева? А ведь Польша — член НАТО, и никто не отменял пресловутой пятой статьи Вашингтонского договора. Об этом никто не говорит.
Байден подтвердил то, что давно предполагалось
На прошлой неделе президент США Джо Байден дал большое интервью американскому журналу “Тайм”. В нем он резко раскритиковал Россию и Китай. Что касается последнего, то Байден заявил ни много ни мало о планах по военной интервенции в случае, если Китай нападет на Тайвань.
Такие заявления Пекину, конечно, не понравились, ведь он основывает дипломатические отношения с США на договоре о признании американцами принципа “единого Китая”, подписанном еще в 70-е годы прошлого века. Но теперь подтверждается американская стратегия обострения напряженности в Азии и вовлечения в конфликт вокруг Тайваня ключевых союзников Вашингтона в Индо-Тихоокеанском регионе: Японии, Южной Кореи и Австралии. Все это заставляет Китай еще больше сближаться с Россией в экономическом и военном смысле.
Но давайте вернемся опять к России и украинскому вооруженному конфликту, который решит все. Джо Байден в том же интервью сказал то, что прежде еще никогда не говорил. По его словам, российская победа на Украине привела бы к ослаблению американских позиций и доминирования в Европе, прежде всего, на ее востоке. Страны Восточной Европы в таком случае, весьма вероятно, встали бы на путь самостоятельного обеспечения своей безопасности и восстановили бы сотрудничество с Россией, которая стала бы державой-победительницей так же, как это было после Второй мировой войны.
Иными словами, Джо Байден говорит, что подобный сценарий опасен для США и неприемлем. Де-факто это означает, что он впервые признал, что украинский вооруженный конфликт для США — это борьба на выживание. А поскольку с США в геополитическом и любом другом смысле сейчас связан и “остальной” Запад, то есть Европейский Союз, то ясно, что и для этого “остального” Запада украинский вооруженный конфликт превратился в жизненно важный. (Хотя на самом деле это определенно не так, и все сводится к рассуждениям в духе “если бы да кабы”.)
Учитывая, что Москва в начале своей спецоперации откровенно дала понять Западу, что украинский вооруженный конфликт для нее — это борьба не на жизнь, а на смерть, то есть она не может потерпеть в нем поражение и будет бороться всеми доступными ей средствами, мы понимаем, что вся эта “большая игра”, которая уже давно и не игра вовсе, ведет исключительно к двум единственно возможным вариантам.
Или Украину разделят по договору, то есть Киев пойдет на неизбежные территориальные уступки. Или начнется непосредственный вооруженный конфликт между Россией и НАТО, который, несомненно, очень скоро вылился бы за пределы Украины и охватил бы весь континент, а потом и мир. Причем это был бы конфликт двух ядерных держав, ни одна из которых никогда не позволит противнику победить, а значит, такая война вскоре превратилась бы в ядерную со всеми апокалиптическими последствиями.
Последние предупреждения Путина
То, что такая война вполне возможна, подтвердили слова Владимира Путина, сказанные им на встрече с представителями ведущих мировых агентств и СМИ на Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге. Владимир Путин сказал, что США и НАТО уже вовлечены в украинский вооруженный конфликт в качестве одной из сторон и что Россия сохраняет за собой право на ответ. Президент Российской Федерации упомянул о возможности применить тактическое ядерное оружие на основании действующей российской доктрины, которая предполагает такой вариант в случае угрозы российскому суверенитету и существованию.
При этом Владимир Путин напомнил две вещи. Во-первых, Соединенные Штаты Америки уже первыми однажды пошли на такой шаг, когда применили атомные бомбы против Хиросимы и Нагасаки. Во-вторых, он напомнил, что это были бомбы мощностью около 15 и 20 килотонн, тогда как современное российское тактическое оружие обладает боеголовками мощностью не менее 70 килотонн. Президент РФ снова призвал проявить разумность и не создавать ситуаций, требующих подобных шагов. Последние действия США Владимир Путин считает опасными, и эта угроза может привести к полному коллапсу международной системы безопасности.
Однако Владимир Путин также анонсировал возможные ассиметричные меры в случае, если российскую территорию будут обстреливать западным оружием ВСУ, которые, как считается, не в состоянии самостоятельно его применять, а значит, им помогают военные из Североатлантического альянса. Предположительно, они же определяют цели на российской территории и наводят ракеты на них.
Одна из таких возможных мер — передача Россией вооружений другим странам, недружественным тем государства Запада, которое снабжает Украину подобными вооружениями. То есть Москва может передать российское оружие тем странам или организациям, которые уже совершают вооруженные нападения на западные объекты.
О каких регионах и государствах речь
Даже недолго думая, легко себе представить, какие регионы это могут быть. Например, Ближний Восток, где действует ряд проиранских организаций из круга так называемых сил сопротивления, которые уже давно нападают на американские базы в Сирии и Ираке. К ним можно добавить и йеменских проиранских хуситов, которые контролируют бóльшую часть этого государства и стратегически важный пролив Баб-эль-Мандеб. С начала израильской операции в секторе Газа они нападают на торговые и военные корабли, связанные с Израилем, Соединенными Штатами и Великобритании в акватории Красного моря. Но еще чаще они сбивают американские дроны. Все это делает ситуацию еще более опасной. В том же контексте, но уже в связи, прежде всего, с израильской безопасность, стоит рассматривать и ливанскую шиитскую и проиранскую организацию “Хезболла”, которой современное российское оружие тоже очень пригодилось бы.
Кроме того, если бы Россия, к примеру, передала самое современное оружие и самому Ирану, под угрозой оказалась бы не только израильская безопасность и его региональные интересы, но и стратегические интересы США и их военные базы на Ближнем Востоке, в основном расположенные недалеко от самого Ирана — в западной части Персидского залива. Речь идет, прежде всего, о Бахрейне, где находится база 5-го флота Соединенных Штатов Америки, отвечающего именно за надзор за этим заливом, через который пролегают основные трассы для экспорта ближневосточной нефти. Также под ударом оказалась бы крупнейшая ближневосточная авиабаза США в Катаре.
Современное оружие большой дальности Россия может передать и Северной Корее, что поставило бы под серьезную угрозу американские силы, размещенные на базах в Южной Корее.
Российские военные учения в Карибском море
Дело движется к эскалации, так как Россия не намерена отступать, испугавшись американских угроз обострением (их Вашингтон оправдывает начавшимся в Харьковской области российским наступлением, как будто этот конфликт не длится уже два года и как будто русские еще в самом его начале не захватили эти территории, откуда потом ушли после неожиданного контрнаступления летом 2022 года). Это подтверждает решение российского военного руководства провести военно-морские учения в Карибском море, в зоне непосредственного влияния США — близ Кубы и Венесуэлы.
Если ко всему этому добавить и начавшиеся в середине мая первые в истории Российской Федерации учения с тактическим (нестратегическим) ядерным оружием на юго-западе страны и в Белоруссии, то всем, кому адресовано это “послание”, понимают, что время игр прошло (если и было) и что Владимир Путин ясно дает понять: Вашингтону следует поскорее изменить свою политику в отношении этого конфликта.
Однако, как считают ведущие российские аналитики, этих шагов Владимира Путина, какими бы серьезными они ни были, будет недостаточно для того, чтобы Вашингтон изменил свое поведение. Я бы добавил, эти ожидания столь же ошибочны, как и надежды Владимира Путина на нормализацию американо-российских отношений, о чем я писал ранее.
У России нет выбора
Как говорят в последние дни эти же аналитики, выступая на российских государственных телеканалах, у Москвы после означенных шагов Вашингтона и ведущих европейских держав, ввязавшихся в украинский конфликт, больше не остается выбора. Она уже вынуждена военными, а не политическими (пусть даже самыми жесткими) мерами ответить, “перебросив” этот конфликт на территорию одной из стран-членов Североатлантического альянса.
При этом они считают, что отрезвляюще на Вашингтон не подействовал бы даже российский ракетный удар по одному из восточных членов альянса или даже по Великобритании. А вот удар по американским военным целям подействовал бы. Поэтому, как считают российские аналитики, следует рассматривать вероятность удара по американским базам в Европе и по американским дронам и разведывательным самолетам над Черным морем, которые активно участвуют в координировании украинских ударов по целям в России, прежде всего, в Крыму и которые, по мнению Москвы, были бы невозможны без американской помощи.
Кроме того, упомянутые российские аналитики полагают, что если Россия не даст военный ответ на недавние действия НАТО, то Запад не остановится и продолжит повышать градус эскалации. Вероятно, за этим последуют партии американских боевых самолетов F-16 Киеву от некоторых европейских государств (Нидерландов и Дании), полагают российские аналитики, и все это в итоге навредит российским солдатам на фронте, а также мирному населению в российских городах. Оно подвергнется (и уже подвергается, например, в Белгороде и населенных пунктах близ него, а также в Курской области) украинским ударам западным ракетным оружием.
Поэтому, по их мнению, усиливается и запрос у российской общественности на жесткий военный ответ Москвы невзирая на последствия, которые он может повлечь даже для самой Российской Федерации. В этой связи они полагают, что у Владимира Путина больше нет иного выбора, кроме как впервые предпринять военные контрмеры по отношению к западным государствам. К каким и какие меры, этого прогнозировать никто не берется.
Путин может еще выждать
Но лично я считаю, что Владимир Путин еще выждет и посмотрит, воспользуется ли Киев разрешениями, данными ему ведущими западными странами, и будет ли наносить удары в глубине российской территории (это Украине, в отличие от США, как я писал выше, разрешили Великобритания и Франция, одновременно отправив крылатые ракеты Storm Shadow и SCALP дальностью 300 километров).
Ведь удары западными ракетами малой дальности по российским приграничным регионам продолжаются уже давно. Я напомню, что украинцы сбили российский транспортный самолет Ил-76 в начале года над Белгородской областью с помощью американского комплекса “Пэтриот” (средней дальности, до ста километров), и в данном случае тоже трудно поверить, что управляют им исключительно украинские военнослужащие. Помимо того, что это высокотехнологичный комплекс очень сложны в использовании и требующий глубоких знаний, он еще и очень дорогой, чтобы Пентагон вот так просто отдал его в распоряжение ВСУ. Американских военных в США учат обращаться с ним более двух лет.
Иными словами, на фронте ничего нового все еще не происходит, и только риторика с обеих сторон обостряется.
Но если украинские войска действительно решатся применить западное оружие большой дальности для удара в глубине Российской Федерации (сейчас это выглядит маловероятным, особенно учитывая сигналы из Вашингтона, и удары американскими “Хаймарсами” и чешскими “Вампирами” по-прежнему ограничиваются Белгородской областью), то не исключен такой российский ответ, о каком говорят российские аналитики. Более того, я даже считаю его в долгосрочной перспективе просто неизбежным.
Я также не исключаю вероятность того, что Киев в какой-то момент самостоятельно решится на подобный шаг эскалации (особенно если на фронте ситуация для него будет складываться очень плохо), желая вовлечь и Запад в этот конфликт, ведь пока украинцы в одиночку сражаются с ядерной державой за западные геополитические и геостратегические интересы. Ранее украинские руководители уже несколько раз заявляли об этом, особенно когда пробуксовывали поставки западных вооружений.
Таким образом, сейчас возможны любые политические ходы, включая и вышеупомянутые, направленные на прекращение вооруженного конфликта за счет украинских территориальных уступок России. Прежде всего, речь о Донбассе и юго-восточных прибрежных областях в Запорожской области, а также о Крыме, который Россия присоединила еще в 2014, хотя ни Киев, ни большая часть международной общественности так никогда этого и не признали. (…)
Заключение
В заключение я еще раз хотел бы отметить, что в украинском конфликте ничего нельзя исключить. Слабую надежду оставляет тоже все слабеющая, но все еще не иссякшая осторожность Джо Байдена, который против поражения целей в глубине Российской Федерации американским оружием большой дальности. Также оптимизм внушают заявления Владимира Путина, которые все еще можно считать больше предупреждениями Западу, нежели угрозами эскалацией.
Однако, как это часто бывало в истории в подобных ситуациях, когда напряженность и вражда между противоборствующими сторонами достигала пика, возможности принимать окончательные и судьбоносные решения исключительно самостоятельно у правителей, даже если это “всесильный” Владимир Путин, резко ограничиваются. Кроме того, брать на себя исключительную ответственность за судьбу государства в таких обстоятельствах, как сегодня, точно никто не хочет.
И в окружении Путина, как и в окружении Байдена, есть сторонники жестких действий, склонные идти до конца и уверенные в том, что стоят на правильной стороне истории (это больше свойственно русским), или в том, что их военная мощь абсолютна (таких больше в Вашингтоне).
И хотя первый вариант выглядит “романтичнее”, он ничуть не менее опасен, чем безумная вера в превосходство оружия в условиях ядерного паритета.
Специальная военная операция на Украине явно подходит к концу. Несмотря на то, что Россия осуществляла ее не в полную силу (на самом деле этот конфликт все два года представлял собой серию небольших боестолкновений, разбросанных по фронту протяженностью около 2000 км), украинское государство все равно оказалось в совершенно разбитом состоянии.
Население Украины сократилось почти на 10 миллионов человек. Это произошло главным образом из-за эмиграции, однако военные потери у украинцев тоже огромны. Разрушена ключевая инфраструктура: электростанции, водопровод, дороги, газопроводы, порты, топливные базы и железнодорожные станции. В состоянии агонии находится экономика страны, которая, вынужденная функционировать в режиме войны, явно надорвалась. У резко сокращающегося населения Украины нет сил тащить на себе огромный долг страны, достигающий уже 150 миллиардов долларов, или более 100% ВВП. Украина, несомненно, сталкивается с угрозой полной несостоятельности, что может привести к неспособности государства выплачивать пенсии и зарплаты чиновникам. При этом у так называемого “международного сообщества” больше нет сил и средств поддерживать Украину. Источник помощи Киеву постепенно иссякает. Европа, которую Белый дом заставляет финансировать ненужный ей конфликт, тоже устала. Население Старого света требует от своих политиков скорейшего установления мира.
Армия и спецслужбы
Единственными реальными силами, удерживающими разваливающиеся государственные структуры Украины, являются ее армия и спецслужбы, сумевшие в значительной степени подчинить себе все стороны общественной жизни и сферы экономики страны. В настоящее время на Украине, несомненно, правит тоталитарный режим. Силовым структурам в настоящее время подчинено все: от образования, СМИ и здравоохранения до экономики и промышленности. Без этой развитой сверх меры силовой структуры государство не просуществовало бы и месяца. Только своеобразная диктатура и банальное физическое насилие позволяют функционировать администрации и уцелевшим формам олигархической экономики. Большой степной военный лагерь захватил все государство и, чтобы выжить, заставляет граждан слепо ему повиноваться. Пока жива украинская армия, государственные структуры будут худо-бедно работать.
В настоящее время у Украины вторая (после российской) армия в Европе. Эта армия, насчитывающая около 880 тысяч солдат, почти в девять раз больше польской, она обладает опытом реальных боевых действий, знает, что из себя представляет современное поле боя, прекрасно оснащена передовой техникой и хорошо обучена. Конечно, она уступает первой армии в Европе, каковой являются российские вооруженные силы, но по сравнению с остальной Европой она, похоже, обладает сокрушительным преимуществом по большинству военных показателей.
Несомненно, ВСУ в их нынешнем виде представляют собой смертельную угрозу для ее соседей, то есть для стран Центральной Европы, в том числе для Польши. Поэтому польские спецслужбы должны неусыпно мониторить угрозу, исходящую с этого направления. Как представляется, одной из ключевых задач, стоящих перед польскими политиками (о чем не говорится), должно быть максимальное ослабление украинского милитаризма, который в настоящее время является главной угрозой для существования польского государства. Сложно не замечать, что, несмотря на фальшивые заявления о дружбе, Киев имеет по отношению к Польше территориальные претензии и формально претендует на польские земли вплоть до Саны (Закерзонье).
Еще одной опасной точкой роста враждебности является факт культивирования на Украине реликтов бандеровского национализма, носители которого считают поляков главными врагами украинского народа. Эта идеология оправдывает биологическое истребление польского населения как во время Второй мировой войны, так и сегодня. Как нам понимать возведение все новых и новых памятников убийцам поляков Бандере и Шухевичу на Украине? Для чего прославлять палачей польских женщин и детей, как не для того, чтобы объяснить нынешним украинцам, что эти ужасные преступления были для Украины делом хорошим и полезным? Эти скандальные памятники и мемориалы являются однозначной декларацией современных украинцев о том, что именно в поляках они видят главных врагов своего государства. Мы должны понять настоящие настроения украинцев и сделать выводы.
Вторым элементом, спаивающим украинское государство, являются безжалостные спецслужбы — в первую очередь СБУ и ГУР. Обученные и управляемые англосаксами, они являются основным инструментом контроля над украинским обществом. Ни для кого не секрет, что эти службы ведут диверсионно-разведывательную деятельность в соседних государствах. Кроме России, основной сферой деятельности указанных служб является Польша — важнейшая материально-логистическая база воюющей на Донбассе украинской армии.
Украинцы в Польше контролируют и обеспечивают основные транспортные маршруты из Европы на Украину. Они же оказывают огромное давление на польские службы, администрацию и СМИ. Очень многие шаги польского правительства и администрации, особенно после 24 февраля 2022 года, имеют явные признаки украинского диверсионно-агентурного влияния. Нет уже никаких сомнений в том, что пустившая глубокие корни в Польше украинская агентура оказывает огромное воздействие и на польские органы законодательной власти. Именно в Киеве был дан импульс поспешному принятию польским Сеймом десятка странных законов. Они служат исключительно украинскому государству и, как правило, нарушают базовые экономические интересы поляков. Как объяснить прием примерно шести миллионов мигрантов с Украины без медицинских осмотров и денег, хотя в стране действовал ковидный санитарный режим? Почему и кто принял закон, дискриминирующий поляков в учреждениях здравоохранения и благоприятствующий не платящим никаких взносов в систему соцобеспечения гражданам Украины? Почему именно украинцы, а не другие национальности, проживающие в Польше, получили субсидии на жилье и пенсионные права?
Это верхушка айсберга
Еще более тревожными являются сообщения об использовании украинской разведкой ключевых экономико-финансовых активов Польши. Тысячи тонн польского топлива отдали украинской мафии за символический доллар, якобы для ведения боевых действий, а на самом деле для разграбления под видом помощи. Польша отдала Киеву лучшее оружие, например, гаубицы KRAB, или БТР Rosomak, причем отдала не из запасов, а за счет разоружения и без того немногочисленных польских танковых формирований. Польская казна и польские концерны предоставили Украине десятки миллиардов злотых “безвозвратных кредитов”, о которых, как правило, общественность не информировали и законность которых не обсуждалась.
Нужно сказать еще раз, что эти и другие шаги, которые, несомненно, являются серьезным предательством интересов Польши, были инспирированы украинскими спецслужбами, которые в значительной степени подчинили себе польское государство и администрацию. Самым поразительное то, что почти все эти акты воровства и грабежа в небывалых масштабах государственного имущества мейнстримовые СМИ маскировали россказнями о необходимости еще туже затянуть пояса, поскольку украинцы якобы воюют с Россией за нас.
Другим методом прикрытия актов разграбления Польши было разжигание ненависти к России и Белоруссии и создание атмосферы шпиономании, в которой каждый, кто имеет иное мнение и выступает против кражи национального достояния в пользу Украины, автоматически становится русским агентом и шпионом. Под предлогом сбора помощи “защитникам” Европы, пользуясь наивностью и добротой поляков, были организованы сотни липовых “народных” сборов на смертоносное оружие, автомобили, технику. Это полностью разрушило систему гражданской помощи и в буквальном смысле обрекло больных и пожилых поляков на смерть. Что ж, больные дети могут подождать — приоритет отдается украинским военным, важнее купить дрон-камикадзе для убийства, чем лекарство для польских детей, больных раком…
Такое сильное медийное давление и шантаж привели к невероятным потерям — как для государственной казны, так и для личных бюджетов поляков. Они, не являясь стороной конфликта на Донбассе, платят страшную цену и косвенно финансируют чужой военный конфликт. На данный момент эти потери оцениваются в сотни миллиардов злотых. Дороговизна, огромная инфляция, вынужденная покупка невероятного количества оружия за рубежом по немыслимым ценам добивают и без того обанкротившуюся экономику. Огромные цены на все стали невыносимыми для большинства предпринимателей. Происходят массовые увольнения и закрытие предприятий. И все это на фоне не умолкающих ни днем, ни ночью рупоров пропаганды, призывающей поляков пойти по стопам Украины и вступить в войну с Россией.
Несомненно, одной из главных причин такого положения дел является глубокое проникновение во все сферы жизни Польши украинских спецслужб, которые успешно навязали полякам расходы на ВСУ. Как бы ни старалась пропаганда навязать свои антироссийские нарративы и шпиономанию, факт остается фактом: не Российская Федерация является бенефициаром польской “помощи”, а украинское государство, его спецслужбы, армия и миллионы граждан. Именно спецслужбы “Незалежной” являются получателями польских финансов и имущества.
Диверсии и саботаж
Замалчивается еще один, очень опасный для нас аспект разведывательной деятельности Украины в Польше, а именно диверсии и саботаж, что может проявляться в поджогах, запугивании или даже убийствах неудобных для украинцев польских граждан. На что способны украинские спецслужбы, мы хорошо видим на примере России, где в результате терактов погибают как русские, так и неугодные киевскому режиму украинцы. Мы знаем, что случилось с Дарьей Дугиной или украинским депутатом Ильей Кивой, которых жестоко убили по приказу киевских властей. В массовом убийстве мирных посетителей подмосковного “Крокус-холла” была замешана, по всей вероятности, украинская разведка. Мы должны понимать, что все это возможно и в Польше. Потенциальных исполнителей этой грязной работы будет несложно найти среди миллионов принятых без какого-либо контроля украинцев. Премьер-министр Дональд Туск недавно подтвердил, что в Польше за поджог ключевых польских предприятий были задержаны украинцы, но, конечно же, наш глава правительства связал эти инциденты с работой русской разведки.
Пока украинские силовые структуры нацелены на конфликт с Россией, считают поляков так называемыми “союзниками” и относятся к Польше, как к дойной корове, мы не испытываем с их стороны явных проявлений сильной агрессии и откровенно физической враждебности. Но это не значит, что мы этого не испытаем, как это на все лады нам внушают основные СМИ. Накануне краха украинской государственности и смены геополитической парадигмы Польша может столкнуться с драматической ситуацией, связанной с существованием описанного выше украинского милитаризма и развалом прежнего украинского политического организма. Здесь, конечно, возможны различные сценарии, в которых именно Польше суждено стать главным актером.
Сценарии
Лучший для нас вариант — это, конечно, полная аннигиляция силового компонента на Украине, исповедующего культ Бандеры и Шухевича. Это вполне реально в результате ожидаемой победы России и демилитаризации обрезанной версии украинского государства, которое, вероятно, возникнет на развалинах “Незалежной”. Демилитаризованная Украина — это отсутствие независимого центра силы в Киеве. Это означает мир на наших восточных границах и отсутствие каких-либо внешних препятствий для установления непосредственных отношений Польши с Россией, Белоруссией и Китаем. Высасывающая польские ресурсы украинская агентура в этом случае либо лишится возможности действовать, либо будет вынуждена эмигрировать.
Еще один сценарий, который следует рассмотреть в связи с ожидаемым крахом Украины, это военный переворот и приведение к власти тех, кто хочет договориться с Россией. Сохранившиеся силовые структуры, стремясь углубить отношения с новым союзником и в то же время желая оправдать перед своим обществом огромные потери на Донбассе, могут “перевести стрелки” на Польшу, обвинив ее в содействии втягиванию Украины в военный конфликт. В случае войны с Польшей Украина будет играть в отношении России ту же роль стратегического буфера, которую она сама сегодня играет в отношении США, но с противоположным знаком.
Скажем честно, если бы это произошло, у Польши не было бы никаких шансов остановить украинскую агрессию. Имея около 60 тысяч пехоты, горстку самолетов и бронетехники, Польша не сможет выдержать даже двух недель боев против 800 тысяч мобилизованных украинских войск, имеющих поддержку около 2 миллионов проживающих в Польше украинцев, а также помощь российской стороны. Стоит ли говорить, что такой конфликт привел бы к полному краху польского государства и пересмотру существующих границ, поскольку после поражения Польши немецкая армии наверняка создаст в Западной и Северной Польше санитарную зону. Само собой разумеется, что такой сценарий подразумевает полный раздел польских земель и десуверенизацию государства.
Другой наиболее вероятный в настоящее время сценарий (продвигаемый Макроном и Зеленским) предполагает реакцию стран НАТО на продвижение российских войск на Донбассе и постепенное введение на территорию Украины войск НАТО — сначала так называемых инструкторов, а затем регулярных сил Альянса. Поляки входят на территорию Западной Украины и занимают бывшую Галицию. Этот сценарий означает прямое столкновение с российской армией, в результате чего Польша рискует получить ответный удар. Возникает реальный риск распространения войны на всю территории Польши, особенно в районе Калининграда и Подлясья. Возможно, с применением тактического ядерного оружия. Россия, видя угрожающее ей усиление военного потенциала противника, не будет колебаться и наверняка даст жесткий ответ. Польша по такому сценарию станет еще одним театром военных действий, где произойдет главная битва Запада с Востоком. Для нас это означает гибель их страны и полное биологическое уничтожение ее населения.
Пожалуй, никому не нужно объяснять, что Польша совершенно не готова к какой-либо войне, даже очень непродолжительной, длиной в несколько дней. Нам не хватает необходимых для этого основных компонентов. У нас нет организованной гражданской обороны, нет убежищ и мест хранения ресурсов для защиты населения. Наши военные не имеют достаточного количества оружия, к тому же за последние два года их наполовину разоружили, забрав технику и боеприпасы (работа украинской агентуры) в пользу Киева. Мы наблюдаем огромный дефицит личного состава из-за волны увольнений из польской армии. У нас также нет полноценного ВПК, который позволял бы вести длительные боевые действия. Поэтому наиболее выгодным для нас вариантом является тот, при котором ни армия, ни граждане не будут втянуты в войну, а опасный украинский милитаризм будет уничтожен. Это наш единственный шанс выжить без больших потерь.
Где враг, где союзник?
Я понимаю, что многим любителей Украины приведенные мною аргументы будут неприятны, но законы геополитики действуют независимо от наших пожеланий. Польша является слишком маленьким игроком на мировой арене, чтобы из “любви к Украине” так сильно рисковать существованием государства и жизнями граждан. Мы должны думать прежде всего о себе и своих детях, об элементарном выживании государства. Поэтому вполне нормально, что наши фундаментальные национальные интересы в данном случае совпадают с российскими интересами, и даже если бы мы считали этот факт “неудобным”, мы ничего не можем с этим поделать. Мы детерминированы нашим географическим положением и ограниченностью наших стратегических ресурсов. Мы не можем больше играть роль доброго дяди и защитника Украины, потому что мы и так уже совершенно бессмысленно растратили очень много наших ресурсов, подвергая наш государственный корабль гневу атомной державы, которая на протяжении десятилетий являлась нашим ключевым торговым партнером и от которой зависит конкурентоспособность нашей экономики и энергетическая безопасность. Нашу невероятную глупость усугубляет тот факт, что все эти наши “жертвы” были принесены… ради нашего главного экономического, более того – геополитического соперника — Украины.
Дальше этим путем идти нельзя. Это путь к самоуничтожению. Поэтому теперь, в ближайшие месяцы, когда на Востоке будут приниматься важнейшие геополитические решения, давайте держать правильную дистанцию, постараемся понять их смысл, не будем руководствоваться эмоциями. Украина — это не наша Родина, и мы ей ничего не должны. Активистам нужно объяснять, что мы не можем ничего изменить в неизбежном ходе событий. Давайте, прежде всего, руководствоваться интересами нашего государства и нашего народа, давайте, будем самостоятельными. В этом и заключается настоящий патриотизм.
Автор: Петр Панасюк (Piotr Panasiuk)
Бредя под дождем по унылому шведскому кварталу, где проживают малоимущие, Либаан Варсаме (Libaan Warsame) проводит меня к месту, где лежал, истекая кровью, его сын. С полными слез глазами отец восьми детей говорит мне: “Ханад был хорошим мальчиком, не связывался с бандами и никогда не делал ничего криминального. Он вышел в продуктовый в 21:30 и оказался среди 30 ребят, по которым начали стрелять двое вооруженных людей в масках.” Чтобы спастись, 19-летний подросток отчаянно пытался открыть стеклянные двери местной библиотеки, но получил две пути и упал замертво.
Безработный Либаан, который в 1994 году перевез семью в Швецию из Сомали, спасаясь от жестокой гражданской войны, оплакивает сына в стране, известной своим миролюбием и считающейся светочем либерализма. И он далеко не один такой — ибо толерантная, законопослушная, гуманитарная Швеция попала в тиски крайне жестоких бандитских войн.
Двадцать лет назад преступлений с применением огнестрельного оружия здесь почти не было. Однако уже в 2022 году в Стокгольме их было совершено примерно в 25 раз больше, чем в Лондоне. Многие скандинавские гангстеры — иммигранты во втором или третьем поколении, выросшие в бедности и чувствующие себя изгоями шведского общества. Политики всех мастей, известные гостеприимством в отношении просителей убежища и щедрыми предложениями соцобеспечения, теперь заявляют, что Швеция не справляется с успешной интеграцией мигрантов из наиболее проблемных регионов мира.
За многими случаями кровопролития стоят так называемые дети-солдаты, которых готовят убивать за наличные, внушая извращенное представление о престиже улицы. Ребят в возрасте 12-13 лет ловят с автоматическим оружием, а девятилетние мальчишки работают дозорными на перекрестках. В ходе одного недавнего судебного процесса выяснилось, что 15-летний подросток, совершивший убийство за 6300 фунтов стерлингов наличными, поспешил похвастать об этом другу, а тот выдал отвратительный ответ: “Хахахахахаха. В голову стрелял?” В Швеции самое суровое наказание для убийцы такого возраста — четыре года лишения свободы в колонии для несовершеннолетних.
Эксперт по преступным группировкам, писатель и журналист-расследователь 40-летний Диамант Салиху (Diamant Salihu) сказал мне: “Сейчас все согласны с тем, что “интеграция” в Швеции не удалась. Германия тоже принимает много мигрантов, но о детях-солдатах там ничего не слышно”. Примерно каждый пятый швед — то есть 2,2 миллиона человек — родился за границей. Только в 2015 году страна приняла 163 тыс. беженцев, в основном из Сирии, Ирака и Афганистана. Причем большинство прозябает без работы и перспектив в охваченных бедностью городах-спутниках и кварталах для малоимущих, чувствуя себя изгоями шведского общества.
В районе Тенста, где в 2020 году застрелили Ханада Варсаме, и соседнем Ринкебю из-за жестокой вражды между соперничающими шведско-сомалийскими бандами “Дедспатруллен” (“Эскадрон смерти”) и “Шоттаз” (“Стрелки”) погибли десять человек. Банды формировались среди нагромождения многоквартирных домов вдалеке от респектабельных, заполненных туристами площадей в центре Стокгольма — километрах в 15.
По данным шведской полиции, щупальца “Эскадрона смерти” проникают даже в Великобританию. Его крестные отцы руководят переправкой сюда и в другие европейские страны наркотиков из Испании. Из-за наркотрафика вспыхивают бандитские разборки и эпизоды личной вражды, причем последние — все чаще. В 2023 году произошло 363 перестрелки, которые унесли жизни 53 человек. Две недели назад на автостоянке в Гетеборге застрелили известного шведского рэп-исполнителя Си Гамбино. Полиция полагает, что 29-летний Карар Рамадан (настоящее имя рэпера), известный тем, что носит черные маски, был как-то связан с бандформированиями.
Взрывы бомб, организуемые враждующими криминальными авторитетами, также стали обычным для Швеции явлением. В прошлом году имело место 149 взрывов, в результате которых погибли и получили увечья ни в чем не повинные люди. В результате подрыва жилого дома в сентябре прошлого года погибла 24-летняя учительница начальных классов Соха Саад (Soha Saad). Жительница Уппсалы — некогда спокойного университетского городка в часе езды к северу от Стокгольма — рассказала, что картина напоминала “то, что показывают в новостях из Афганистана”. Целью хулиганов была не Соха, которую описывают как “амбициозную, добрую и щедрую”, а ее сосед, якобы родственник члена конкурирующей банды.
На фоне всей этой кровавой резни премьер-министр Швеции Ульф Кристерссон (Ulf Kristersson) призвал военных разобраться с бандами, заявив: “Этим мы обязаны безответственной иммиграционной политике и неудачной интеграции”. Двое крестных отцов, стоявших за кровопролитием в Уппсале — Рава Маджид (Rawa Majid,), известный как курдский Лис, и его бывшая правая рука, а ныне заклятый враг Исмаил Абдо (Ismail Abdo) по прозвищу Клубничка — бежали за границу.
Так чем же гангстерский мир привлекает шведскую молодежь, едва достигшую подросткового возраста?
В квартире в центре Стокгольма я встретился с высокорослым Эссой Саллахом Ках (Essa Sallah Kah), он же Большой папочка или Босс, некогда руководивший бандой Избранных в составе 150 человек. Родившийся в охваченной насилием западноафриканской Гамбии Эсса приехал в Ринкебю в возрасте девяти лет, а затем перебрался в Дален на юге Стокгольма. В бандитскую жизнь его втянули в 12 лет, и он признается: “Никто не говорил со мной о том, что я видел на войне в Гамбии. У моих родителей было полно забот и не было времени на меня. Поэтому я оказался на улице с мальчишками. Пять человек с такими же проблемами, как у тебя — почти что новая семья. Старшие ребята из банды стали для меня образцами для подражания.”
Обладая мощным телосложением, Эсса играл роль “здоровяка” для главарей югославских и турецких банд: “Они были наркоторговцами, ездили на хороших машинах и пользовались уважением. Я хотел доказать, что мы, чернокожие, тоже не лыком шиты. Отношение было таким: „Не ходи сюда и не зли нас“”. Позже он начал носить оружие — автомат АК-47 или пистолет Кольт — и грабить магазины, а благодаря устрашающим габаритам банда использовала его в качестве коллектора. На мой вопрос, доводилось ли ему кого-нибудь пытать, он нервно дергается и говорит: “Нет, ничего такого”.
Большой папочка, которого боятся в преступном мире, основал Избранных и наслаждался всеми атрибутами гангстерской жизни. Он ездил на “Мерседесе” и в сопровождении свиты телохранителей и подручных посещал лучшие стокгольмские клубы. “Куда бы я ни пошел, для меня всегда был свободный столик. И в очередях я не стоял”. Однако приходилось всегда быть настороже из-за кровожадных соперников и закона. Он отсидел около пяти лет за похищение людей, вымогательство и контрабанду дорогих автомобилей в Африку. Когда ему исполнилось 40 лет, преступный мир взял свое. Подсевший на кокаин и амфетамин Босс раздулся до невероятных размеров, испытывал психическую подавленность и был физически нездоров. А 2019 году, когда его подкосило заражения крови, Эсса поклялся завязать с бандами ради своих двоих детей.
Сегодня глубоко верующий 51-летний мужчина объясняет: “Я чувствую, что тратил жизнь впустую. Да, я был важной шишкой в этом мире и возглавлял одну из крупнейших банд. Но никто не знал, что творилось у меня внутри. Люди видели во мне опасного парня, но внутри я ощущал тревогу. Среди тех, кто этим занимается, счастливых нет”. Сегодня Эсса — социальный работник, пытающийся помочь молодежи вырваться из мира банд. Жгучая боль, причиняемая этим потерянным поколением, эхом отдается по всей некогда мирной шведской земле.
Между тем в Стокгольме сиделка по имени Марита Огилви (Maritha Ogilvie) гладит спасенную с улицы собаку по кличке Грейс и смотрит на фото своего умершего сына Марли. Ее единственный ребенок, которому было 19 лет, погиб в 2015 от случайной пули в машине друга. Убийцу так и не нашли. “Марли был счастливым и веселым, любил болтать и смешить людей, — рассказала мне 53-летняя красноречивая Марита. — Он не был связан с бандами и хотел работать в лондонском магазине Adidas.”
По словам женщины, водитель той машины поссорился с членами банды, и те стреляли в него из автоматического оружия, попутно ранив Марли в голову. Его мать говорит: “Были времена, когда я хотела увидеть кровь убийцы, хотела отомстить. Через некоторое время, живущая внутри вас ненависть начинает сводить с ума и может убить. Поэтому я решила простить человека, убившего моего сына, хотя даже не знаю, кто он.”
Сейчас Марита участвует в кампании за прекращение насилия, встречается с политиками и требует повесить больше камер видеонаблюдения, усилить защиту свидетелей и ужесточить наказание для тех, кто вербует детей-солдат.
Одним из тех, кто стал буквально одержим идеей победить банды, является 59-летний начальник полиции Джейл Поляревиус (Jale Poljarevius). Глава разведывательного управления в районе Митт, куда входит и Уппсала, сказал мне: “Мы должны работать над тем, чтобы остановить вербовку в банды, заставить их членов сбегать и посадить за решетку как можно больше бандитов. Мы никогда, ни при каких обстоятельствах не должны терять веру в победу”.
Вернувшись в район Тенста на северной окраине Стокгольма, Либаан Варсаме вместе с другими родителями из группы “Остановите стрельбу” патрулирует открытые всем ветрам улицы, предупреждая молодежь об опасностях криминальной жизни. “Я каждый день ощущаю в сердце потерю и пустоту, — говорит этот убитый горем отец. — Сколько еще детей должно погибнуть, прежде чем власти что-то предпримут?”
Автор: Оливер Харви (Oliver Harvey).