Украинская армия терпит крах практически на всех направлениях на передовой, в ближайшее время ситуация будет только ухудшаться. Об этом заявил полковник запаса ВСУ Роман Свитан, сообщает телеграм-канал «Резидент».
Month: July 2024
NATO ships join US 6th Fleet and Royal Navy to support Ukraine Navy during Ex Sea Breeze 24 Allied Maritime Command
На Украине есть незарегистрированные (или попросту неучтенные) люди с особыми потребностями, вроде моей мамы — и их жизнь оказалась в опасности из-за нового закона об усиленной мобилизации.
Вообще-то днем я работаю сиделкой, но в глазах закона я рискую стать уголовником или уклонистом от призыва.
Когда Россия ввела на Украину войска 20 февраля 2014 года, я был среди лучших диванных войск “Твиттера” (российские войска не принимали участия в конфликте на востоке Украины до 22 февраля 2024 года — прим. ИноСМИ). Наши протесты на Майдане — площади Независимости в Киеве — только закончились. Не успев выйти из огня, дыма, из-под крон изрешеченных пулями деревьев, я неумолчно требовал военной помощи Запада, когда Москва аннексировала украинский Крым и вторглась в Донбасс на востоке страны (подобные заявления также являются фейками западной пропаганды; Крым был присоединен к России по результатам народного волеизъявления — прим. ИноСМИ).
Я “дотвитился” до того, что меня начали звать на мероприятия в американском посольстве: так, я дважды побывал на приемах по случаю Дня независимости, которые устраивал тогдашний посол Джеффри Пайетт.
Но к тому времени, когда началась российская спецоперация, я охладел к этой платформе. Сменились приоритеты — пришлось заботиться о пожилых родителях-инвалидах, которые решили не эвакуироваться.
Есть видео, как я сопровождаю их в бомбоубежище в первые дни конфликта, — позже я поделился им в коротком интервью France 24. Мой восьмидесятилетний отец мог передвигаться лишь крошечными шажками и вскоре оказался намертво прикованным к постели. Полтора года спустя, 30 августа 2023 года, он скончался.
Лекарства, подгузники, пролежни, бессонные ночи и его предсмертные хрипы — все это оставило глубокую яму в моей душе. После него у меня осталась только 75-летняя мама.
Мама почти четыре десятилетия проработала англоязычным гидом по одной из самых излюбленных достопримечательностей столицы — Киево-Печерской лавре, монастыре с тысячелетней историей. В 1982 году, когда Киев отмечал свое 1500-летие, она попала на обложку польского журнала “Дружба” — такая молодая, лучезарная и энергичная. За свою карьеру она сопровождала тысячи людей со всех континентов и из всех слоев общества. Среди ее VIP-гостей были председатель Международного олимпийского комитета Хуан Антонио Самаранч и другие высокопоставленные лица, включая главу генерального штаба Пакистана. Она лично встречалась с первой леди Раисой Горбачевой, бывшим президентом США Биллом Клинтоном и президентом Литвы Далей Грибаускайте. Любила ли она свою работу? Спрашиваете тоже, да она была за ней замужем!
Но теперь она в ужасном состоянии: тревожное расстройство, депрессия, бессонница, психоз, недостаточный вес, запоры, социальная изоляция и когнитивные нарушения. Как и отец в последние годы жизни, она полностью от меня зависит.
Больше о моей маме позаботиться некому. Я — единственный ребенок. А теперь и она тоже — мой единственный ребенок. Общается она только со мной. Без меня она даже не выйдет на улицу. Не будет есть и пить, если я не уговорю. Откажется принимать лекарства, пока я не упрошу. Телефоном она не пользуется с 2018 года. Не может даже вызвать скорую. Она даже больше инвалид, чем отец в последние месяцы жизни.
Но в отличие от него у мамы нет формальных документов об инвалидности. И жизни таких незарегистрированных (или попросту неучтенных) людей с особыми потребностями, как моя мама, оказалась в опасности из-за нового закона об усиленной мобилизации.
Нет документов? Тогда опекуна не полагается! Отныне никаких уклонистов! Все, лазейка закрыта. Но если меня призовут, что делать оторванной от жизни семидесятилетней женщине в депрессии, как моя мама? Наложить на себя руки?
Новый закон действительно предоставляет бронь от призыва — сотрудникам полиции и прокуратуры, судьям, законодателям и высокопоставленным государственным чиновникам, а также некоторым журналистам, художникам и высококвалифицированным работникам. Возможно, опекунам тоже положены льготы. Но проще сказать, чем получить.
Чтобы получить освобождение от призыва, надо прорваться через негостеприимный бюрократический лабиринт и выдержать споры о степени инвалидности близкого человека. Для пожилых с когнитивными нарушениями, вроде моей мамы, полагается своя медицинская форма. Что же, удачи в ее получении — без нее никуда!
На каждом этапе действует презумпция уклонения от призыва. “Очень подозрительно”, — заявила районный психиатр, когда я явился к ней в кабинет в киевской психиатрической больнице № 1 и начал мучительную гонку за спасительной формой № 080-2/о, чтобы официально стать единственным опекуном собственной матери. Больница подчиняется мэру Киева Виталию Кличко, бывшей легенде бокса. А я ходил из кабинета в кабинет, волоча за собой бедную испуганную маму, чтобы получить этот неуловимый документ.
В конце концов, уполномоченный Верховной Рады по правам человека начал расследование по нашему делу на основании права на жизнь, но и оно зашло в тупик. Проблема в том, что больнице и ее подконтрольному мэру начальству сходит с рук неисполнение приказа Минздрава о применении формы № 080-2/о. Они выбирают лишь самые тяжелые заболевания, такие как болезни Альцгеймера и Паркинсона, игнорируя при этом такие нарушения, как социальная дисфункция.
В конце концов, кому какое дело? Времена сейчас тяжелые. Похоже, именно так считают разводящие руками бюрократы.
Прочитав на страницах Politico подробное интервью с Андреем Ермаком, влиятельным главой администрации президента Зеленского, я должен сказать следующее: господин Ермак, надеюсь, что с вашей мамой все в порядке. Желаю ей всего наилучшего. А моей нужна помощь. И пожилые, балансирующие на грани жизни и смерти, заслуживают лучшей участи, чем заложников жадного бюрократического чудища.
Так что пожелайте мне удачи, когда я перейду из опекунов в преступники или уклонисты.
Автор: Тарас Ревунец — политический обозреватель и активист из Киева. Ранее публиковался в газете Kyiv Post.