Вести о польском атомном проекте все хуже и хуже. Официально объявлена значительная задержка строительства ядерных объектов. Также сообщается об увеличении стоимости проекта вдвое. И все это подается под соусом соблюдения интересов политического альянса.
Отказ от создания атомной энергетики начался еще в ноябре прошлого года, когда команда Дональда Туска, в то время готовящегося по итогам выборов занять пост премьер-министра, оказала давление на американские компании Westinghouse (технология) и Bechtel (проект и строительство) с тем, чтобы они поучаствовали в проекте, при этом взяв на себя не менее 30% инвестиционного бремени. По ту сторону океана такое предложение особого энтузиазма не вызвало.
И неудивительно, поскольку те восемь лет, когда у власти была другая партия, стали потерянным для польского атома временем. Конечно же, что касается выполнения политических обязательств перед самым важным союзником, никакой потери времени не было. Все эти годы под бесконечные разговоры о необходимости ядерной энергетики в Польше мы шли по тупиковому пути и дошли до безнадежной ситуации,с которой сегодняшнему правительству приходится иметь дело. У нас было полно пустых деклараций, и один ключевой документ — соглашение о сотрудничестве с США, которое практически предопределило выбор оферты. Ни с одним другим потенциальным поставщиком такого соглашения мы не подписывали.
При таком подходе к запуску ядерной программы никакие принципы конкуренции, естественно, не работали. Нашими партнерами неизбежно стали американцы, с которыми были установлены эксклюзивные двусторонние официальные отношения. Все это было делом рук бывшего уполномоченного по энергетической инфраструктуре Петра Наимского (Piotr Naimski), который упорно шел к тому, чтобы в энергетической сфере подчинить Варшаву Вашингтону. Ранее эта политика привела к разрыву газовых отношений с Россией и переключению на поставки с Запада, в основном из США. Решения принимались по чисто политическим соображениям, поэтому никакие “нюансы” вообще не учитывались.
Не обращали внимания даже на такие “детали”, как стоимость всей польской атомной программы. Лишь один из участников торгов разгласил свою цену: французский EDF хотел 33 миллиарда евро за 4 реактора мощностью 6,6 гигаватт. Если бы мы пожелали приобрести побольше мощности, например, 9,9 ГВт, то заплатить пришлось бы 48,5 миллиардов евро. Это 4,9 – 5 миллионов евро за мегаватт мощности. Были и другие “утечки” из оферт, но это была информация на уровне слухов и домыслов. Эти цифры даже не стоит называть, поскольку их информационная ценность нулевая.
Шло время, предыдущее правительство никаких конкретных действий не предпринимало. Только незадолго до выборов, в сентябре 2023 года, было подписано соглашение о проектировании двух атомных блоков. Естественно, с американцами. Ни сумма, ни точный объем работ публично не сообщались, до народа доходили лишь слухи, будто бы … Но не будем повторять сплетни.
Хуже всего то, что соглашение предполагало не строительство ядерных объектов, а лишь их проектирование. Между тем, общепринятой практикой являются соглашения EPC (“под ключ”). В таких документах прописываются все условия (технология, бюджет, время), и это самый важный инструмент, защищающий интересы инвестора и накладывающий на подрядчика конкретные обязательства. Подписание частичных контрактов, как это сделали мы, приводит лишь к увеличению затрат и ограничению возможностей подрядчика в сфере контроля за реализацией инвестиции. После того, как проект будет готов, мы станем практически обречены работать с подготовившим проект подрядчиком, который может навязать нам невыгодные для нас условия. Это азы переговорного процесса.
В самом конце правления предыдущей руководства, [2 ноября] американская оферта было принята. Это был не контракт, а политическое решение. О его основных параметрах нам известно очень мало, мы знаем лишь то, о чем туманно намекнул премьер-министр Моравецкий. Итак, первая польская атомная электростанция обойдется в 20 миллиардов долларов. Предполагая, что он говорил о 3 блоках по 1,1 ГВт, мы получаем 6,2 миллиона долларов за мегаватт, что на 15 с лишним процентов дороже, чем у французов (5 миллионов евро = 5,4 миллиона долларов). Какие цены были в других офертах, мы не знаем, поскольку, как было сказано выше, открытым оказалось только французское предложение. Наши СМИ и многочисленные эксперты настолько боятся темы американского атома, что никто даже не заикнулся, не спросил, почему мы выбрали более дорогое предложение. Еще бы — такой вопрос считается бы подрывом союзнической солидарности. Тем не менее, факт остается фактом: данная сумма совершенно не соответствует реалиям, в особенности американским. Эта ситуация вызвала в польском правительстве своего рода “ядерный раскол”. Об этом мы поговорим в ближайших выпусках издания Myśl Polska.