Блефует Путин или говорит на полном серьезе? Может ли военный конфликт на Украине на Украине кончиться атомной войной? Лондонская “Таймс” как-то уж очень самоуверенно написала в начале марта, что упоминание ядерного оружия в обращении Путина к Федеральному собранию было “по всей видимости, блефом”. На самом же деле даже западные эксперты давно уже не так уверены именно в такой интерпретации слов Путина, особенно после того, как Путин еще в начале мая объявил о проведении учений тех воинских частей, которые имеют на вооружении тактическое ядерное оружие.
Ульрих Кюн, глава отдела по исследованиям в области контроля над вооружениями в Институте проблем мира и политики безопасности, видит в объявленных Путиным новых учениях некое “новое качество” ситуации. По мнению эксперта, Россия показывает, что может и использовать ядерное оружие, если на линии фронта возникнет угроза “обвала” российской обороны. Дело в том, что в этом случае Украина получит возможность перенести военные действия на территорию Российской Федерации. С точки зрения Ульриха Кюна, российская доктрина в этом случае “предусматривает возможность эскалации”.
Под доктриной имеется в виду Указ Президента России за номером 355, опубликованный в июне 2020 года. Он называется “Об основах государственной политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания”. В этой доктрине ядерному оружию отводится роль средства “гарантированного сдерживания потенциального агрессора”. При этом в доктрине указывается, что “государственная политика в области ядерного сдерживания” имеет “оборонительный характер”. Такая ядерная политика “служит защите суверенитета и территориальной целостности государства”. Таким образом Россия преследует цель не допустить “эскалации военных действий”.
Таким образом право использовать ядерное оружие Российская Федерация оставляет за собой в первую очередь в случае “ядерного нападения на нее саму или ее союзников”. Ядерное оружие, в соответствии с этой доктриной, может применяться и в том случае, если противник “применит другие, неядерные виды оружия массового уничтожения” против России”. Есть даже такая опция, как применение Россией ядерного оружия в том случае, если “имеет место агрессия против Российской Федерации с применением обычных видов вооружения, причем эта агрессия угрожает самому существованию России как государства”. Решение о применении оружия принимается президентом.
“Ущерб для всех превосходит гипотетический выигрыш”
Указ президента Путина не дает дальнейших уточнений, что это за обстоятельства, которые могут угрожать самому существованию государства. Здесь вполне логично прослеживается намерение не раскрывать потенциальному противнику, которым сделали себя страны НАТО, когда именно ему придется столкнуться с риском применения Россией ядерного оружия.
Путин как будто дает нам возможность одуматься, он создает “серую зону” действий НАТО, на которые может последовать, а может и не последовать резкий ответ. Близких к Кремлю “сторонников твердой линии” именно наличие этой серой зоны мотивирует к тому, чтобы делать все более “оригинальные” предложения. Так, например, некогда известный своими либеральными взглядами московский профессор политологии (так в тексте – прим. ИноСМИ) опубликовал в журнале “Профиль” в июне прошлого года весьма грозный текст, в котором требовал от России “сломить волю Запада в деле поддержки киевской хунты”. Чтобы этого добиться, по мнению Караганова, Москве “стоило бы возродить страх Запада перед ядерной эскалацией”.
Для этого, опять же по мнению Караганова, России стоило бы возобновить дискуссии о том, как следует применять атомное оружие. Противник рассудит здраво: если применение российских ядерных сил возможно, “США вряд ли решатся пожертвовать Бостоном ради [польского города] Познани”. Впрочем, другие крупные российские эксперты возразили Караганову. Например, Федор Лукьянов, научный руководитель дискуссионного клуба “Валдай”, предупредил, что “игры с ядерным оружием” являются “авантюрным занятием”. Свою точку зрения Лукьянов обосновал так: “При ядерном взрыве “все получат такой ущерб, который в каждом индивидуальном случае превзойдет любой выигрыш, даже гипотетически самый высокий из возможных”.
Путин обнадеживает сторонников осторожного подхода
Всего через три дня после опубликования статьи Караганова Путин вроде как обнадежил критиков Караганова. На петербургском экономическом форуме 2023 года Путин сказал, что “негативно” относится к предложениям использовать тактические ядерные вооружения в случае конфликта с западными странами. Только в том случае, если под угрозой само существование российского государства, напомнил президент, применение таких средств становится возможным. А в этом году в конце марта в своем интервью журналисту государственного российского телевидения Дмитрию Киселеву Путин уточнил свою позицию по вопросу ядерного оружия. Путин в этом интервью напомнил, что ни в какой фазе украинского конфликта он не говорил о возможности применения ядерного оружия. Не шла речь о таких драматических шагах и в тех выступлениях Путина, которые прозвучали во время тяжелых для России моментов – когда армия России была вынуждена оставить большую часть Харьковской области осенью 2022 года или отступить из города Херсона.
Итак, остается открытым вопрос о том, при каких условиях российское руководство сочтет ситуацию достаточно опасной для самого существования России, чтобы принять драматические решения? Произойдет ли это в том случае, если Россия потеряет Крым? Если Украина, уничтожая остатки Черноморского флота, поднимет свой флаг над Севастополем? Когда украинские войска возьмут в осаду пограничные российские города Ростов-на-Дону или Белгород? Возможно, Кремль умышленно создает некоторую неопределенность. С российской стороны существуют красные линии, но их местоположение точно не определено. Главная красная линия лежит где-то внутри той самой серой зоны неопределенности, о которой мы упоминали выше.
Ясно одно: каждая эскалация, при которой обстановка на фронте меняется не в пользу России, неизбежно повышает риск поставить мир на край ядерной пропасти.
Ядерная доктрина НАТО
А как в этом контексте выглядит ядерная доктрина НАТО? Этой доктрине 25 лет, а значит, она создана во времена, предшествовавшие приходу Путина к власти. Вот ее рождение: в апреле 1999 года, на фоне вторжения в Югославию, главы правительств стран НАТО приняли в Вашингтоне “стратегическую концепцию”. Там обозначено: “Основная цель ядерного потенциала союзников по НАТО имеет политический характер”. Ядерные силы, прежде всего силы США, являются “высшей гарантией безопасности союзников”. Документ предполагает, что эти ядерные силы должны демонстрировать “гибкость”, служа “эффективным элементом стратегии союзников по НАТО, направленной на предотвращение войны”.
Конкретнее натовский документ на эту тему не высказывается…
Правда, 27 октября 2022 года США приняли Nuclear Posture Review (“Пересмотр ядерной позиции”). Это решение администрации Байдена вызвало возмущение европейских союзников по НАТО. Дело в том, что во время своей предвыборной президентской кампании в 2020 году Байден выступал с той позиции, что атомное оружие США должно использоваться только для того, чтобы “отпугнуть” врага от применения ядерного удара.
В новой ядерной доктрине США обозначено, однако, что американские ядерные силы призваны отражать “нападения стратегического характера”. Тем не менее и здесь есть серая зона: остается непонятным, могут ли и нападения при помощи обычных вооружений считаться поводом для применения атомных бомб. Непонятно, касается ли такая ядерная защита и ударов по союзникам США – особенно при помощи тех же неядерных, обычных вооружений.
При этом новая американская доктрина определяет Китай и Россию как отдельную группу стран – как “стратегических соперников и возможных врагов”. И опять же доктрина США точно не указывает, при каких случаях против “потенциального противника” по имени Россия может быть применено ядерное оружие.
Готовы ли США погибнуть за город Таллин?
Возможна ли такая ситуация, когда США применят ядерное оружие, скажем, потому что Эстония потеряет контроль над населенным преимущественно русскими городом Нарвой на границе Эстонии с Россией? Или если даже маленькая Эстония потеряет контроль над своей столицей – городом Таллином? Что, в Вашингтоне тогда будут действовать под девизом “Умрем за Таллин?”
С большой степенью очевидности можно утверждать, что нет, так действовать США не будут. У большинства американцев были бы даже проблемы с тем, чтобы найти Эстонию на глобусе. Так что утверждение, что США по своей доктрине “предпримут конкретные шаги”, чтобы помочь союзникам, на самом деле остается неясным, непроработанным. Непонятно и то, какие условия для совместных действий с союзниками должны быть выполнены или хотя бы проработаны.
Звучит так, как будто решения по совместной защите с использованием оружия массового поражения должны приниматься на основе прозрачного демократического процесса. На самом же деле ни одна сфера западной военной политики не является столь непрозрачной, как стратегия в ядерной сфере.
Запад и атомная бомба: никакой ясности, никакой гласности
Это выявилось, когда “кандидат номер один” на европейских выборах от социал-демократической партии Германии Катарина Барли (Katharina Barley) предложила провести дискуссию о ядерном оружии Европы. Госпожу Барли быстро поставила на место госпожа председатель комитета Бундестага по обороне – представительница либеральной Свободно-демократической партии Германии Мари-Агнес Штрак-Циммерман. Marie-Agnes Strack-Zimmermann сказала: “Тема атомного оружия не относится к тем, что обсуждаются публично”. Эти ее слова прозвучали в интервью газете “Вельт”.
Насколько неприятна для правительства ФРГ любая дискуссия на тему ядерного оружия, показал вскоре и официальный представитель правительства – Штеффен Хебестрайт. Он указал на то, что ядерный потенциал Франции и Британии вместе с американским потенциалом является частью “ядерного сдерживания”. А вот на вопрос, какую роль это франко-британское оружие должно играть в защите Германии или, скажем, балтийских стран, Штеффен Хебештрайт отвечать отказался.
А между тем, если серьезно покопаться, можно выяснить: французское ядерное оружие, в просторечии называемое просто “ударной силой”, не имело никогда иной цели, кроме защиты Франции – в том виде, как эту защиту определит французский президент.
В случае крайней опасности план действий такой: Эммануэль Макрон вместе со своим советником по военным вопросам Фабьеном Мандоном и другими ближайшими помощниками просто спускается в защищенный от атомного удара подземный командный пункт “Юпитер” (Jupiter). Это бомбоубежище на глубине 70 метров, расположенное под восточным крылом Елисейского дворца – резиденции французских президентов. После того, как откроется массивная стальная дверь, Макрон пройдется по голубого цвета ковру и войдет в круг молчаливых сотрудников посреди серо-стального цвета стен. А дальше он начнет выбирать цели для ядерных ударов из того всегда заранее готового списка, который перед ним положат. По этим целям ударят различные средства поражения с ядерными боеголовками, которые сейчас размещаются преимущественно на французских кораблях и боевых самолетах.
Немецкие союзники при этом не будут оказывать на решения французского президента никакого влияния. Самое большое, что мог бы сделать для них Макрон, – это позвонить главам не имеющих ядерного оружия правительств и сказать им свое последнее “Адьё!” И то это была бы чистая вежливость: ничего большего стратегические интересы французской политической элиты не предполагают. С 1960-х годов каждая очередная французская администрация отклоняла все попытки союзников по НАТО, прежде всего немцев, “вставить” управление французскими ядерными силами в каакую-нибудь общеевропейскую структуру.
На основе таког8о прошлого, а также принимая во внимание менталитет французской элиты можно уже сейчас сказать: ни один французский президент не допустит, чтобы немцы хоть на версту приблизили свои пальчики к французской ядерной кнопке. А значит, и любой политик, который хоть что-то понимает в вопросе ядерного сдерживания, может вам с точностью сказать: никакого общего европейского потенциала ядерного сдерживания не было и не будет.
То же можно сказать и о британской атомной стратегии: она служит только национальным интересам.
Она не предусматривает никакого “совместного решения” с партнерами по НАТО. Решение о применении размещенных на современных подводных лодках британских атомных бомбах принимает опять же лишь британский премьер-министр. Из опубликованных данных можно отметить лишь ту особенность британского ядерного потенциала, что былая нация мореплавателей намерена применять его не только для защиты своей территории, но и в Индо-тихоокеанском регионе. Британская ядерная доктрина называет Китай “эпохальным вызовом”. А вот насчет того, какое значение британская ядерная доктрина придает судьбе Польши или Латвии, в публично доступных источниках нет ни слова – похоже, это для Лондона совсем не приоритет.
Китай – единственный, кто отказался от применения бомбы первым
Все эти проблемы требуют обсуждения, дискуссий. У НАТО даже вроде бы есть площадка для них. Созданная еще в 1966 году Группа ядерного планирования. В рамках этого механизма 1-2 раза в год представители стран – членов НАТО встречаются для оьбсуждений. Но группа эта не принимает никаких решений. Она публикует лишь рекомендации, да и то тайно. Получается, что самая деликатная и самая “горячая” тема оказывается в сфере тайной дипломатии. А гражданам, простым избирателям послание простое: мы должны постоять в сторонке.
А как у других? Например, какова ядерная доктрина у той великой державы, которую в США называют “стратегическим соперником”, а в Британии – “эпохальным вызовом”, то есть у той самой Китайской Народной Республики (КНР)?
Оказывается, КНР ставит всего лишь на самозащиту, опирающуюся прежде всего на ракеты наземного базирования, а также на 1-2 подводных лодки с ядерным оружием.
В отличие от сегодняшней России или НАТО времен “холодной войны”, Китай сразу запрещает себе применение ядерного оружия первым. Причина: у Китая уже есть развитая концепция защиты своей территории при помощи обычного оружия. Ставка делается на размеры страны, а также на опыт, уходящий корнями во времена антияпонской борьбы 1930-х, которую некогда возглавлял Мао Цзэдун.
А потому сегодня КНР выступает за “полный запрет и уничтожение атомного оружия”. С точки зрения борьбы за симпатии “глобального Юга”, которому ядерного оружия в Латинской Америке и Африке вообще не досталось, эта стратегия Китая приносит эффект – глобальному Югу китайский подход нравится. По крайней мере, он приносит больше очков, чем подход любой другой ядерной державы.
Автор: Udo Norden