На пике своей мощи армии трех президентств Ост-Индской компании с гарнизонами в Калькутте, Бомбее и Мадрасе имели совокупную численность свыше 260 000 военнослужащих, примерно три четверти из которых составляли индийцы. Для сравнения, нынешняя британская армия насчитывает лишь 75 000 человек — настолько мало, что вся она уместится на футбольном стадионе. В связи с этим нынешний командующий британской армией высказался за возвращение призыва на воинскую службу на случай крупной европейской войны.
“В течение следующих трех лет мы должны увеличить британскую армию до 120 000 человек, включая резерв и стратегический резерв. Но этого мало, — сказал генерал Патрик Сандерс журналу Politico. — Мы — предвоенное поколение без четких гарантий, и должны соответствующим образом подготовиться — это задача всей страны… Украина — суровое доказательство того, что регулярные армии начинают боевые действия, а гражданские — их заканчивают”.
Так ли это? Утверждение как минимум спорное. Но лучше задаться другим вопросом: для чего эта армия вообще понадобится? Добровольческая армия и тотальная мобилизация всего общества, разумеется, необходимы для борьбы за выживание против великой державы, которая грозит положить конец самому существованию страны. Но будет ли польза великой державе от добровольческой армии — скажем, для колониальных целей или роли мирового полицейского? Исторически Великобритания никогда не была мощной сухопутной державой с сильной армией, в отличие от многих других. Но у империи был огромный резерв иностранной живой силы. В британско-индийской армии времен Первой мировой насчитывалось около полутора миллионов добровольцев.
Есть два пути упрочить силы и увеличить их мощь. Один из них — и в ближайшее время он станет все более насущным — это внедрять высокие технологии и держать их в секрете от союзников и противников. Так поступали римляне. Так делали британцы. Так делали Советы и американцы на протяжении всей холодной войны, пока СССР не обанкротился и не развалился. Другой классический путь — привлечь иностранных наемников. У римлян были федераты, а позднее ауксилии. Первые представляли собой племена на периферии республики, использовавшиеся как дополнительные войска. Вторые — вспомогательные силы уже во времена империи, куда вербовали людей из провинций, формально не входивших в ее состав. И те, и другие использовались для увеличения совокупной мощности. Современная модель этого явления — Французский Иностранный легион, чьи бойцы могут подать заявление на получение гражданства после боевого ранения или трехлетней службы согласно доктрине “Француз по праву пролитой крови”. Недавно Украина основала Легион защиты Украины и к своему ужасу обнаружила, что писать в Twitter с хэштегом NAFO (от North Atlantic Fella Organization — интернет-сообщества, созданного для забрасывания грязью России и дегуманизации россиян под видом “троллинга” и “борьбы с российской пропагандой”. – Прим. ИноСМИ) желающих гораздо больше, чем воевать.
Затравленные британские консерваторы, которым предстоят выборы, которые они почти наверняка проиграют, пошли иным путем. По их замыслам, всем 18-летним британцам предстоит год обязательной военной или гражданской службы, поскольку правительство задумало вернуть призыв впервые за 60 лет. В Великобритании служба была обязательной во Вторую мировую войну, а также с 1947 по 1960 год. Однако с тех пор вооруженные силы комплектовались исключительно добровольцами, а их численность неуклонно сокращалась.
Европа тоже мотает на ус. В Германии уже кипят споры. Возможно, в немецкой армии смогут служить иностранцы, поскольку министр обороны Борис Писториус пытается набрать еще 20 000 солдат на фоне “российской угрозы”. “Мы не первая европейская армия, которая пойдет этим путем”, — сказал Писториус.
По-своему это не так уж и плохо. Обязательная воинская служба может привить иммигрантам чувство национальной солидарности и одновременно придать стимул тем из них, кто действительно хочет ассимилироваться в принимающей стране. В мире где формируется многополярность, а в самой структуре власти назревают сдвиги, ведущие к весьма логичному ослаблению гегемона, державы с глобальными интересами будут все чаще обращаться к старым стратегиям, проверенным временем. Для держав побогаче это, в первую очередь, стремительная индустриализация и автоматизация. А еще — приватизация вооруженных сил — по образцу ЧВК BlackWater или “Вагнер”, а также создание иностранных легионов, подобных тем, что действовали в колониальную эпоху.
Все сводится к трем вопросам. Во-первых, для чего эти силы создаются? Во-вторых, кто ими будет заниматься и какие это сулит выгоды? И в-третьих, как эти силы будут использоваться? Ответы Франции и Украины, разумеется, будут отличаться. Украина создает иностранный легион исключительно для выживания. Поэтому он и интересует лишь тех, кто готов сражаться за убеждения, зная, что шансы выжить невысоки. Франции же с ее имперским прошлым и обширным опытом полицейских и противоповстанческих операций, а также возможностью предложить бойцам права наравне с французами (если не гражданство), укомплектовать иностранный легион будет куда проще.
Как некогда заметил Барри Позен, в этой сфере все решает стратегия. Генеральная стратегия Великобритании исторически строилась на небольшой экспедиционной армии и гигантском флоте. Видный политический деятель 19-го века Джордж Каннинг сформулировал это так: “Невмешательство; недопустимость “европейского полицейского”; каждый народ сам за себя, а Бог за нас за всех; равновесие сил; факты превыше абстрактных теорий; уважение договорных прав, но осторожность при их расширении; Англия, а не Европа; владения Европы простираются до берегов Атлантики — и там же начинаются владения Англии”.
Сама география Великобритании предписывает упор на военно-морском флоте и активном иностранном легионе. Поэтому обязательная воинская служба для Британии хороша в теории, особенно в многокультурном и многорасовом обществе — внутренней неофеодальной империи, лишь номинально демократический, где общественный порядок и гармония поддерживаются лишь для видимости. Служба по призыву — единственный шанс создать некое подобие национального единства, учитывая, что у современной Великобритании нет ни реальной империи, ни Ост-Индской компании. Вообще, обязательная воинская служба — единственное средство для всей Европы, чтобы ассимилировать нынешнее поколение мигрантов и остановить их дальнейший приток.
В итоге, однако, британская мощь, в отличие от французской или немецкой, всегда опиралась в войнах на марионеточные силы. Нередко в этой роли выступали небольшие страны, нуждающиеся в британской технологической помощи, стратегической поддержке или военном руководстве — будь то напрямую или через частные предприятия. Европе, если она снова захочет сыграть серьезную роль, непременно придется обратиться к своему прошлому. Мышечная память осталась, и она непременно сработает, когда придет время.
Доктор Сумантра Майтра — директор по исследованиям и связям с общественностью Американского института идей, старший редактор журнала The American Conservative и историк Лондонского королевского общества