Прошедший 15-16 июня в Швейцарии “мирный” саммит, учитывая его название, был немного странным событием. (…)
Если бы саммит действительно был посвящен поиску мирного решения проблемы, в нем должны были бы участвовать обе воюющие стороны. Россию, однако, в Швейцарию не пригласили, а ее главный глобальный союзник, Китай, на приглашение не откликнулся. В преддверии саммита Владимир Путин предложил условия прекращения военных действий: вывод украинских войск с занятых Россией территорий, а также отказ Украины от стремления к вступлению в НАТО. Эти требования участниками саммита были, естественно, отклонены.
“Не думаю, что предложение выхода Украины с Украины является особо эффективным мирным предложением”, – заявила на саммите премьер-министр Италии и лидер “Братьев итальянцев” Джорджа Мелони. Похоже, что она упорно, с решимостью неофита избавляется от своего прежнего имиджа политика, скептически настроенного по отношению к Украине и обвиняемого в благосклонности к России. Эти метаморфозы следует рассматривать в контексте хитросплетений актуальной европейской политики, где после выборов в Европейский парламент началась игра за раздел ЕСовского пирога. Партия Мелони испытывает соблазн вернуться после перерыва, продлившегося одну каденцию, в “Европейскую народную партию”. По другому сценарию, она берет под свой контроль группу европейских консерваторов и реформаторов (к ней принадлежит “Право и справедливость) и приобщает их к мейнстриму, возможно, заменяя ими либералов из партии “Обновляя Европу”, которых в новом раскладе поубавилось.
Заявление Мелони, конечно, является частью политического спектакля. Всем понятно, что каждый переговорщик выдвигает для начала максимальные требования. Мы, конечно, не знаем, являлись ли слова Владимира Путина отправной точкой для каких-то дискуссией или были просто пропагандистской игрой, однако в качестве исходной позиции для переговоров с российской точки зрения они были бы вполне оправданными. Как мне кажется, никто, кто реально оценивает ситуацию на Украине, не может рассчитывать на то, что Киеву удастся в обозримой перспективе вернуть все занятые русскими территории. Совершенно ясно, что от чего-то придется отказаться. Вопрос только в том, от чего?
Итоговое коммюнике
СМИ, в частности польские, которые, как правило, настроены на крайне проукраинскую пропагандистскую волну, сосредоточились на том, что члены группы G7 согласились перед саммитом использовать замороженные российские активы для предоставления Украине кредита на борьбу с Россией в размере 50 миллиардов долларов. Говорилось также о том, что в саммите участвовало рекордно большое количество стран – аж 93. При этом журналисты не обратили особого внимания на то, как звучит подписанное представителями 78 государств итоговое коммюнике (его подписали не все участники. Воздержались, в частности, Саудовская Аравия и ЮАР). А между тем оно очень интересно.
Уже в самом начале мы видим отказ от обязательной в Польше и вообще везде на Западе формулировки “агрессия России против Украины”. В сообщении используется нейтральная фраза “война Российской Федерации против Украины”. При этом, конечно же, подчеркивается важность соблюдения международного права и принципа территориальной целостности каждого государства, включая Украину. Однако основные три пункта коммюнике удивительно сдержанны.
Во-первых, речь идет о Запорожской АЭС и о необходимости вернуть ее под контроль Украины. Во-вторых, о продовольственной безопасности и о том, что нападения на торговые суда недопустимы, а украинское продовольствие должно беспрепятственно доходить до покупателей. В-третьих, сказано о необходимости полного обмена пленными и возвращения на Украину удерживаемых в России украинских детей и мирных жителей.
Наконец, в коммюнике есть такой фрагмент: “Мы считаем, что достижение мира требует вовлечения и диалога между всеми сторонами. По этой причине мы решили предпринять в будущем конкретные шаги в вышеупомянутых областях с дальнейшим привлечением представителей всех сторон”. Два эти предложения следует рассматривать как направленный Москве сигнал. Осторожный и консервативный тон сообщения находится в глубоком противоречии с воинственным тоном высказываний большинства западных лидеров, и особенно с тем, что мы услышим от польских политиков, для которых слово “мир” в контексте конфликта на Украине до сих пор звучит как оскорбление.
До сих пор одним из обсуждаемых официально вариантов дальнейших действий является отправка западных войск на Украину. В какой форме, роли или под каким флагом – остается неясным. Однако, если бы это произошло и если бы западные военные оказались на Украине, вероятность распространения конфликта на страны НАТО резко бы возросла. Сторонники таких решений, похоже, забывают о закономерности развития любого военного конфликта с высокой динамикой: чем дольше он длится, тем больше возрастает вероятность даже случайного выхода ситуации из-под контроля, а присутствие войск стран НАТО на Украине – даже не под флагом Альянса – резко бы эту вероятность повысило.
В польских дебатах по этому вопросу тема возможных последствий даже одного точечного удара России по польской территории полностью отсутствует. И в этом отсутствии нет ни логики, ни понимания ситуации, потому что, с одной стороны, риторика польского политического класса основана на убеждении, что Россия не только может, но и намерена напасть на нас, а с другой стороны, он совершенно не принимает во внимание последствия даже не полномасштабного нападения, а ограниченного и единичного российского удара.
Опасность для Польши
Очевидной целью является аэропорт в Ясенке под Жешувом. Если бы Россия ударила по нему, или если бы Россия просто запустила туда ракету, даже если бы она была сбита, ситуация, в которой находится Польша, моментально бы поменялась. Мы стали бы страной, которая была бы не потенциальной, а реальной целью российского нападения, и это немедленно привело бы к радикальному падению стоимости польской валюты с гигантскими последствиями для всей экономики и для каждого поляка, к молниеносной девальвации наших сбережений. Началось бы бегство инвесторов, которое, впрочем, наблюдается и сейчас, причем основной причиной в настоящее время является рост затрат на рабочую силу и энергию. Вероятно, большая часть поляков – те, у кого были бы средства и возможности – немедленно решили бы бежать из страны. Впрочем, проблема снижения мотивации граждан, в том числе декларирующими консервативные взгляды, защищать Польшу, особенно в этом конфликте, где мы сами рвемся на передовую, это тема для отдельного рассмотрения.
Главным вдохновителем спекуляций о отправке войск стран НАТО на Украину является президент Франции Эммануэль Макрон. Польское же правительство, похоже, играет роль резонатора этой идеи. Чуть более месяца назад в интервью трем левым газетам – польской Gazetа Wyborcza, испанской El Pais и итальянской La Reppublica – министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский на вопрос по этой теме ответил: “Мы не должны исключать ни одного варианта. Пусть Путин гадает, что мы будем делать”.
Когда прокомментировать это заявление попросили представителя МИД Польши Павла Вронского, он сказал следующее: “Господин министр неоднократно повторял, что мы не отправляем войска на Украину, но нельзя исключать такую ситуацию в будущем, потому что мы не знаем, как там сложится ситуация”. Это, конечно же, ничего не объясняет и не уточняет.
Этот вариант, однако, пользуется слабой поддержкой среди поляков. У участников очередной серии исследования отношения поляков к мигрантам и беженцам с Украины, проведенного командой сотрудника Варшавского университета доктора Роберта Станишевского, спросили, должна ли Польша оказать своему восточному соседу дополнительную поддержку, помимо уже оказанной. “Определенно нет” и “вряд ли” ответили в общей сложности 61% респондентов, “не знаю” – 14%, а “определенно да” и “скорее да” – всего 26% (в апреле/мае 2022 года таких было в общей сложности 51%). Среди тех, кто выступает за дополнительную поддержку, больше всего согласны на материальную (62%) и гуманитарную (61%) поддержку. Вариант поддержки Украины путем отправки туда Войска Польского оказался самым непопулярным, за него высказались всего 14%. Причем этот показатель не изменился со времени первого исследования – за всю историю его проведения желающих отправить войска на Восток набиралось максимум 17%.
В какую же игру играет французский президент Эммануэль Макрон, постоянно говоря о возможности отправки западных войск на Украину? Наиболее вероятными представляются три мотивации, которые, впрочем, могут работать все вместе. Первая мотивация – европейская. Учитывая вероятность победы Дональда Трампа на ноябрьских президентских выборах в США (согласно результатам опросов, кандидат от республиканцев в настоящее время имеет минимальное преимущество в один пункт), Макрон хочет продвигать концепцию стратегической автономии Европейского союза. Конфликт на Украине предоставляет для этого прекрасную возможность. Вкратце, идея состоит в том, что коль скоро Трамп говорит об ограничении помощи Украине и необходимости прекращения конфликта, Европа должна сама позаботиться о своей безопасности. Милитаристские призывы являются частью этой стратегии, а также мотивируют к более тесной интеграции. Таким образом, Макрон реализует стратегию доминации своей страны и ставит ее во главе Европейского крестового похода.
Вторая причина – французская оборонная промышленность, перед которой конфликт на Украине открывает такие же большой возможности, как и для американской индустрии. Милитаристская атмосфера и убежденность в неминуемой российской агрессии способствуют быстрым и менее продуманным закупкам вооружений, на которых французы могут хорошо заработать.
Третья причина – внутренняя французская политика. Позиционируя себя как непоколебимого союзника Украины и врага Владимира Путина, Эммануэль Макрон рассчитывал поставить в затруднительное положение свою самую главную соперницу, Марин Ле Пен. Это ему не совсем удалось – на выборах в Европарламент Национальное объединение получило целых 30 мест, в то время как альянс, возглавляемый партией Макрона “Возрождение” – всего 13. Впрочем, Марин Ле Пен начала уходить из-под огня своего соперника – “Национальному объединению” все труднее клеить ей ярлык пророссийского политика (что в Польше все еще пытаются сделать политики правящей коалиции, чтобы выставить в таком же “пророссийском” свете “Право и справедливость” (ПиС). Одним из элементов такой тактики было исключение незадолго до выборов в Европарламент из рядов “Идентичности и демократии” (ID) – в которой члены “Национального объединения” являются самой многочисленной группировкой – немецкой “Альтернативы для Германии (AfD). Поводом послужило заявление одного из кандидатов этой партии, Максимилиана Кра (Maximilian Krah), который заявил, что не всех членов Ваффен-СС (не путать с СС) следует априори рассматривать как преступников. Кра прошел в Европарламент, но был изгнан из “Альтернативы”. Таким образом, представительство этой группы сократилось с 16 до 15 человек. Германия теперь хотела бы вернуться в группу “Идентичность и демократия”, однако до окончания выборов во Франции это маловероятно. Интересы Ле Пен важнее.
Результат голосования во Франции был таков, что французский президент решил объявить досрочные выборы, которые состоятся 30 июня и 7 июля (по закону во Франции выборы в Национальное собрание проводятся в два тура). Можно предположить, что одной из важных тем кампании (отчасти как в Польше), будет попытка представить противника – партию госпожи Ле Пен – как группировку, лояльную Москве. Милитаристская позиция Макрона здесь является важным инструментом реализации этой стратегии.
Польша реализует план Байдена?
Отношение Европы к военному конфликту и настрой на его продолжение – что совпадает с интересами нынешней американской администрации – во многом зависит от результатов французского голосования. На данный момент в большинстве опросов Национальное объединение явно лидирует, набирая от 26 до 35% голосов поддержки. Альянс, членом которого является “Возрождение”, родная партия господина Макрона, набирает от 18 до 27%, а альянс четырех левых партий – от 22 до 28%. Интересна ситуация, сложившаяся в правоцентристкой партии “Республиканцы”, возглавляемой Эриком Сьотти (Éric Ciotti). Его собственная группировка решила изгнать его после того, как он объявил о предвыборном союзе с “Национальным объединением”, однако пока неясно, вступило ли это решение силу. “Республиканцы” набирают в опросах от 7 до 10%. Остальные силы имеют гораздо меньшую поддержку.
Комментируя результаты выборов в Европейский парламент, премьер-министр Венгрии Виктор Орбан отметил, что, хотя в целом в Европе победили или укрепились силы, которые готовы рассматривать мирный вариант прекращения или, по крайней мере, замораживания украинско-российского конфликта, в Польше наибольшее количество голосов получили две провоенные группировки. Орбан был прав – по крайней мере, на уровне риторики и “Гражданская коалиция”, и ПиС выступают за продолжение боевых действий, а единственной возможностью их прекращения считают маловероятный вариант – полный уход русских с занятых ими территорий.
Такая позиция вполне вписывается в планы администрации Джо Байдена, который — после более чем двух лет военных действий это совершенно очевидно — считает события на Украине классическим прокси-конфликтом, за счет которого Вашингтон может систематически ослаблять своего соперника, Россию, при этом зарабатывая огромные деньги на поставках вооружения. В данном контексте интересна информация о создании в польском МИД Украинской группы связи. Это инициатива Государственного департамента. Задача группы — “содействовать независимости, суверенитету и территориальной целостности Украины путем совместной борьбы с дезинформацией”, то есть, переводя на обычный язык, транслировать проукраинскую пропаганду. В проекте участвует Глобальный центр взаимодействия — ячейка Госдепартамента, которая в собственной стране неоднократно обвинялась в попытках ввести цензуру и в противодействии свободе слова.
Означает ли это, что в данный момент Польшу интенсивно подталкивают к вступлению в войну? Данный тезис можно сформулировать иначе: Польшу никогда не переставали к этому подталкивать. Это, конечно, не значит, что так и произойдет. Однако это может произойти даже случайно, в результате стечения неблагоприятных обстоятельств и случайных событий. На данный момент совпадают две схожие тенденции: желание американской стороны продолжать конфликт и намерение Эммануэля Макрона извлечь из него политические выгоды (здесь также имеет значение его личное стремление стать вторым де Голлем). В этой игре Польша не была самостоятельным игроком при ее предыдущем правительстве, не является она таковым и сейчас.