5:27 PM 1/8/2022 – US, NATO rule out halt to expansion, reject Russian demands

Кто может стоять за погромами в Казахстане?
Президент Казахстана Токаев заявил, что события последних дней в Казахстане стали результатом нападения “бандитов и террористов”.
“Нам пришлось иметь дело с вооруженными, подготовленными бандитами. Как местными, так и иностранными. Именно с бандитами и террористами”, – сказал Токаев. Только на Алматы, по его словам, напали 20 тысяч “бандитов”.
Русская служба Би-би-си попросила экспертов дать оценку тому, кто может стоять за беспорядками на улицах Казахстана.
Что за “бандиты”?
Президент Токаев называет людей, вышедших на улицы Казахстана, “деструктивными силами”, заговорщиками и “международными террористическими бандами”.
Но опрошенные Би-би-си эксперты подвергают сомнению слова политика.
“Если внимательно присмотреться к тем событиям, которые власти прежде называли “террористическими актами”, можно увидеть гораздо более сложную картину, связанную с борьбой за власть внутри элит”, – говорит эксперт британского Королевского института международных отношений Кейт Маллинсон.
С оценкой Маллинсон согласен и британский бизнес-аналитик Бенджамин Годуин. Он отмечает, что изначально у протестующих в разных частях Казахстана были разные требования.
В Мангистауской области, где начались протесты, люди требовали снижения цен на газ. Жители нефтеносных районов страны требовали улучшения условий труда.
В некоторых других городах собравшиеся высказывались за изменение конституции Казахстана. А многие демонстранты просто выступали за необходимость перемен, у них не было четко сформулированных требований, потому что не было лидеров и какой-то организации.
Но к 5 января обстановка изменилась. На улицах появились группы вооруженных людей.
“К вечеру 5 января появились какие-то машины, из которых выходили люди с автоматами. Стало очевидно, что на улицах орудуют какие-то организованные группы, мародеры. Какие-то люди начали грабить банки. Это явно уже не протест. Демонстранты, которые раньше выходили на улицы с экономическими и политическими требованиями, просто остались дома. Они просто стали бояться выходить”, – отмечает Годуин.
“Вооруженные группировки, которые мы видели на улицах Алматы и других городов, напрямую не связаны с протестами. Они связаны с нынешней борьбой за власть между семьей Назарбаева и Токаевым”, – считает эксперт.
При этом и Годуин, и другие эксперты полагают, что озвученная Токаевым цифра в 20 тысяч “бандитов” – это, скорее всего, преувеличение.
Для сравнения: по оценкам ЦРУ, 20-30 тысяч человек – это численность всех боевиков “Исламского государства” на момент, когда группировка контролировала максимальное количество территорий в Сирии и Ираке в 2014 году.
Много ли экстремистов в Казахстане?
Опрошенные Би-би-си эксперты сходятся во мнении, что в Казахстане сейчас нет мощных центров религиозного экстремизма. Некоторые граждане страны в 2014-2018 годах вступали в ряды боевиков ИГ и отправлялись в Сирию, однако их число было невелико. Те, кто вернулся в Казахстан, попадали под суд, многие их них сейчас находятся в тюрьме.
“Роль радикальных исламистов крайне преувеличена. Казахстан сейчас не является рассадником доморощенных террористов”, – считает аналитик Маллинсон.
В первой половине 2010-х радикальные исламисты в Казахстане провели несколько вылазок. Но группы боевиков, вступивших в открытое противостояние с властями, были небольшими.
Но еще тогда эксперты отмечали, что казахские силы безопасности показали себя не совсем готовыми к эффективным и быстрым мерам по подавлению вооруженного сопротивления.
Профессор техасского университета A&M Эдвард Лемон отмечает, что на данный момент нет никаких свидетельств причастности каких-либо радикальных групп к погромам или штурму правительственных зданий: “Я сомневаюсь, что в Казахстане была сеть спящих ячеек, которая сейчас резко активизировалась и приняла участие в организации насилия. Возможно, что некоторые люди, вышедшие на улицы, разделяют радикальные взгляды. Но пока нет оснований полагать, что их действия контролируются террористическими организациями извне”.
Профессор факультета востоковедения и африканистики Университета Лондона Бхавна Даве отмечает, что спецслужбы Казахстана построили целую систему слежки за населением. Но тут же добавляет, что это не всегда означает, что они работают эффективно.
“Спецслужбы приглядывают за всеми. Кто надел платок, кто еще что-то сделал. Там, где люди собираются читать и изучать Коран на дому, обычно быстро появляются агенты спецслужб. Но внутри спецслужб есть свои группы влияния, своя борьба за власть. И совершая те или иные действия, силовики могут иногда преследовать личные или групповые, но не государственные интересы”, – говорит Даве.
Кто может стоять за вооруженными погромщиками?
Эксперты разделились в оценке того, кто может стоят за вооруженными группами.
“Эти люди явно представляют собой значительную и хорошо подготовленную силу, которая, по-видимому, была развернута для того, чтобы дискредитировать Токаева и заставить его уйти в отставку”, – считает Годуин.
Профессор Национального университета обороны в Вашингтоне Эрика Марат допускает, что нападавшие на магазины и здания могли действовать по своей инициативе: “Я не отвергаю версию о том, что некоторые погромщики были наняты представителями властей. Но в то же время я допускаю, что это могло быть просто развитие протестных настроений. Очень важно отметить, что проявления насилия и агрессии начались именно после того, как власти дали полиции команду применять слезоточивый газ, светошумовые гранаты и прочие силовые методы разгона протестующих”.
По словам эксперта, жесткие действия полиции против мирных демонстрантов нередко приводят к мобилизации и радикализации протеста. Люди воспринимают насилие в отношении себя как незаконное действие со стороны властей, у них появляется гнев.
Более радикальные представители толпы (как правило, молодые мужчины) начинают проявлять эту злость, атакуя силовиков или нападая на государственные здания как на символ власти. Примеры такого поведения можно увидеть во время протестов по всему миру.
“Но обратите внимание, что в городах, где протесты были более организованными, погромов практически не было. Там, где во главе протестующих встали профсоюзы (например, нефтяники) или НКО, ситуация осталась под контролем. Протест мутировал в радикальные формы там, где не было лидеров – и там, где государство чрезмерно использовало силу”, – отмечает Марат.
Профессор Даве не исключает, что погромы, произошедшие 5-6 января, могли быть спровоцированы спецслужбами: “Захват аэропорта, нападения на здания, в том числе на военные объекты, грабежи – все это не могло произойти в таких масштабах без участия спецслужб. Я думаю, что кто-то намеренно внедрил своих агентов в ряды протестующих. Некоторые представители политических элит хотели бы дестабилизировать ситуацию, подорвать власть Токаева и укрепить свои позиции”.
Эксперт отмечает, что в Казахстане существует целый ряд бизнес-групп, кланов и лоббистов с определенными экономическими интересами.
“Это очень сложная многовекторная система. Назарбаев как-то умудрялся держать ее под контролем. Внутри системы разные силы конкурировали, но на его позиции никто не покушался. Сейчас эта система разваливается, а какого-то очевидного преемника нет”, – говорит Даве.

Ongoing mass protests in Kazakhstan have briefly diverted attention away from the biggest geopolitical question that has vexed Europe in recent weeks —whether Russia will wage war against Ukraine.
Although the issue will soon return to the agenda, it has lost urgency in light of the unrest unfolding in Kazakhstan, Russia’s large Central Asian neighbor.

A Russian military operation on Ukrainian territory has now become less likely. There are two reasons for this. One is that a Russian military intervention could lead to domestic instability inside Russia similar to the unrest unfolding in Kazakhstan.
The other stems from the fact that Russia must now dedicate much more attention to its southern neighbor, Kazakhstan.

A seemingly stable Kazakhstan

Kazakhstan’s nationwide protests came as a surprise; the fierce clashes and countless fatalities will have rattled Moscow. Until now, Kazakhstan was considered a largely stable country with a dependable government.

Belarus, too, was regarded as a stable country — until the 2020 revolution and subsequent repression. That two post-Soviet states with similarly authoritarian government structures could experience such instability suggests that Russia should at all costs avoid anything that could spark such developments at home.

Minsk, Almaty, then Moscow?

A large Russian military operation against Ukraine, without a clear objective and scores of dead soldiers, could certainly spark mass unrest within Russia. Especially if the US and EU impose far-reaching sanctions — as has been threatened — leading to a sharp rise in the already horrendously high consumer prices and possible supply shortages.
This scenario looks even more menacing against the backdrop of spiking omicron cases and Russia’s seriously overwhelmed health care system.

Domestic fallout

The fact that thousands of frustrated Kazakhs are now venting their anger should be a warning to the Kremlin. It should compel Russia to consider the domestic implications of a threatened or alleged military operation with which it is currently trying to intimidate the US and NATO.
So far, Russia only seems to have weighed up what impact such a move would have on its foreign policy and trade. Given the crisis in Kazakhstan, however, Russia may now also have growing doubts over whether its population would back it.
It will most likely make Russia even less inclined to wage an actual military campaign, rather than a mere propaganda campaign, against Ukraine.
The Kremlin must devote more energy to assisting Kazakhstan. It is, after all, one of Russia’s few real allies, and an integration partner in the post-Soviet sphere and on the international stage.

Russia to focus on Kazakhstan

Kazakhstan finds itself undergoing major changes. Moscow must now dedicate considerable attention, effort and time to influencing this difficult and complex political process — especially now that Russia has dispatched troops to Kazakhstan at the request of President Kassym-Jomart Tokayev for an indefinite period.
The move could have unpredictable consequences. Several days ago, nobody would have expected this development.

Kremlin will avoid fighting on two fronts

If Russia gives in to the illusory idea of “taking back” Ukraine, it will risk “losing” Kazakhstan. Doing so would also burden the Russian military and populace with a “two-front campaign.”
One would expect the Russian leadership to be sufficiently pragmatic and show enough political survival instinct to throw out such an idea.
Even so, Moscow may continue conjuring up the specter of a major war against Ukraine in the hopes of securing big concessions in upcoming negations with the West.
This commentary was originally written in German